Невесёлый Роман Альбертович. Слово имплицитной и эксплицитной памяти и Das MAN

Информация
Систематизация и связи
Онтология
Ссылка на персону, которой посвящена статья: 
Макс Хоркхаймер

 Предпосылками возникновения этого поста стало расширенное отношение к философской методологии, выраженное в  Фальсификационизме К. Поппера. и Тезисах Дюэма-Куайна.

     Радикальную позицию занимает философ Фейерабенд Пол, утверждающий, что так называемый «научный метод», всегда считавшийся наиболее эффективным средством получения нового знания и его обоснования, не более чем фикция: «Наука не выделяется в положительную сторону своим методом, ибо такого метода не существует; она не выделяется и своими результатами: нам известно, чего добилась наука, однако у нас нет ни малейшего представления о том, чего могли бы добиться другие традиции». … Фейерабенд [более всё] склонен объяснять внешними для нее обстоятельствами: «...Сегодня наука господствует не в силу ее сравнительных достоинств, а благодаря организованным для нее пропагандистским и рекламным акциям». В ключе этого «развенчания» научного метода и его результата - объективного научного знания---идет и общий вывод Фейерабенда: «...Наука гораздо ближе к мифу, чем готова допустить философия науки. Это одна из многих форм мышления, разработанных людьми, и не обязательно самая лучшая. Она ослепляет только тех, кто уже принял решение в пользу определенной её идеологии или вообще не задумывается о преимуществах и ограничениях науки. Поскольку принятие или непринятие той или иной идеологии следует предоставлять самому индивиду, постольку отсюда следует, что отделение государства от церкви должно быть дополнено отделением государства от науки - этого наиболее агрессивного и наиболее догматического религиозного института. Такое отделение - наш единственный шанс достичь того гуманизма, на который мы способны, но которого никогда не достигали»Если наука не дает объективного, обоснованного знания и настолько близка к мифу и религии, что должна быть, подобно им, отделена от государства и, в частности, от процесса обучения, то сама постановка задачи обоснования знания лишается смысла. Факт и слово авторитета, научный закон и вера или традиция, научный метод и интуитивное озарение становятся совершенно равноправными. Тем самым стирается различие между истиной, требующей надежного основания, и субъективным мнением, зачастую не опирающимся на какие-либо разумные доводы.

     Так сложность и неоднозначность процесса обоснования склоняет к идее, что всякое знание -- гипотеза, и даже внушает мысль, что наука мало отличается от религии. [Методы познания] дают не абсолютную, а только относительную истину. Но это именно истина, а не догадка или рискованное предположение. … следует помнить, что наука, при всей ее важности, не является ни единственной, ни даже центральной сферой человеческой деятельности.  Карл Поппер пишет: «Нет метода, специфического только для Философии»Высшим видом рефлексии является Философская рефлексия---как размышление о предельных основаниях бытия, осмысление предельных оснований человеческого сознания и поведения путем критического анализа их форм, установок и предпосылок. Философская рефлексия связана с выявлением смыслов, т.е. имеющихся в культуре исходных наиболее общих знаний, ценностей, регулятивов. Философская рефлексия критически анализирует, систематизирует, интерпретирует их, формирует более адекватные способы организации, описания и объяснения человеческого опыта, выдвигает идеи, принципы, которые должны его обосновать. Рефлексия - имманентное свойство человеческого мышления. Посредством рефлексии, поток человеческого сознания обретает, как структуру и формы, так рациональную устойчивость. Рефлексия означает переход к предметному рассмотрению сознания, переход к самонаблюдению и критическому самоанализу, к критической самооценке. Благодаря рефлексии человек освобождается от непосредственной привязанности к сущему и, как мыслящее существо, возвышается до субъекта культурной деятельности, становясь субъектом познанияустраняются человеческие предрассудки и заблуждения; и становится возможным духовный прогресс человечества[[Научнаябиблиотека КиберЛенинка: http://cyberleninka.ru/article/n/o-nekotoryh-osobennostyah-filosofskoy-refleksii#ixzz4VAWoSsqP]]

    Излагаемые темы про природы и ФДМ (формы движения материи) имеют принципиальное возражение по  Схоластическому Тезису о Совести  (СТС) в том, что природы, как таковой,---не существует , ибо существует  только то, что имеет место строго в данный момент. Само понятие природа--- существует  только благодаря человеческому мышлению, именно согласно семантической выразимости объективности в пределе истины, выраженный семантически А. Тарским Истина и доказательство, как вершинный метаязык, ввиде оператора дефиниции =Df. имён существительных, как то, что «нужно заметить, что истина TstST---это не этот предмет, но высказывание о нём, и даже не имя S этого предмета, хотя обязательно это имя S содержит, но как tstS предложение о том, что имя этого предмета (дефиниенс S) в качестве подлежащего---есть дефиниендум, как предложение выражающее факт, что дефиниенс есть истинное предложение TstS—в смысле Остин Д. Истина - 1950 (или TstST=Df. S)». Что и порождает познавательный феномен ввиде  парадокса лжеца X---в смысле Даммит М. Истина1959. Т.е. человек мыслительно (мета)высказывается о том что понятие природа---суть высказывание об организованных совокупностях, некий тип универсалий, потому реально природа не может иметь никаких продуктов, это абстракция. А материально только то, что образует ФДМ в данный момент времени. Потому, мышление это точно мета уровень ФДМ, но требуется ещё мета уровень для непременной возможности объективности, что и приводит к понятию истины и Бога, как искомой вершинной истины, истины всех миров, вершины дедукции. Ведь уровень ФДМ---трансцендентный мышлению, что, как мета уровень, позволяет определить, что понятие истины «не живёт» ни в настоящем, ни в будущем, но трансцендентен  относительно всех их и неизменен, что по утиному тесту есть в точности религиозное представление о Боге.

  Теперь, с этих непосредственных выводах рассмотрим память, которая по науке разделяется на  имплицитную  и эксплицитную  память, обусловливающие сознание и подсознание. Вообще, память о событии---суть перцептивно-апперцептивная ассоциация, ибо само изменение, ассоциируемых с памятью, мышления и действий---говорит о том, что память---не наивная фиксация, но объективно осмысляемое действие, а раз есть объективность, то и импликация, но речь---суть строгая импликация, потому семантика мощнее логики, потому и может логично высказываться, в т.ч. и о логике, потому и всё в мозгу кодируется семантически---образом человека, его именем (Слово Божие). И хотя телесная память нечто запоминает и пользует этим, но мета уровень и приоритет задаётся мозгом, свидетельствуя этой иерархией, что мета феномены мышления ещё мощнее, приводя к мысли, что телом правит душа (Dasein), которая феноменологически сложная вещь, но не может вносить сложность, ибо её сущность---духДух же, высказывается о всём в человеке, ибо от его имени там всё кодируется семантически, и ему ой как нужна вещественная реальность, дабы быть объективным, ибо в реальности всегда имеет место аксиома непротиворечивости ¬(А&¬А). И познание всегда ведёт к Богу, только если не исчезает свобода и истинное направление к истине.  Дух же, свой мета уровень черпает в совести, потому в совести обнаруживается сразу 2 мета уровня---трансцендентальный   и трансцендентный, 1-й---ума (как всеобщий разум), 2-й---духа (личная всеобщность, абсолютное единство), они и бесконечно схожи, и столь же различны, что и позволяет единяться им материально в теле, как реальности. Потому, человек, как Бог, хотя и создан, но, как слово Божее---для всеобщности, хотя бы в минимальной покаянной непротиворечивости всему объёму истин, как Божее принятие такового, и это прежде всего предмет ума, и лучше всего наблюдается в познании, но путь этот---религиозен, ибо единение в истине, как всякая совершенная коммуникация,---противоречит своеволию и аморальности. Свобода удерживается здесь, как---конструктивизм всем своим умным естеством в совестливое нахождение некой уникальной необходимости и волевое исполнение таковой (по Куаину, истинность---это грамматика, плюс+ исполнимость), но путь этот религиозно светлый, не поглощающий сущности духа, ибо множества отрицательные (тёмные) содержат и сами себя, а сущностные множества---себя не содержат (мн-во стульев---не стул), что составляет всё в первозданном ненарушенном виде (придите ко мне все труждающиися е обремененнии, Аз упокою вы---Господь Бог), и сущностная основа феноменологической сигнификативной редукции, т.е ума и души, что есть суть Антиномии Рассела, как то, что нет множества всех множеств, содержащее самое себя, что делает любую совокупность (даже Вселенную, и всё в ней, включая духовное множество)---не полным, что суть трансцендентность Божества.

   Сущность (дух)---это не сама деятельность сущности (ум), но то, чем сущность есть сама по себе, потому духовная сущность---суть личностное, духовное единение прежде всего своей деятельности, причём такое, в идентичности эпохе единству, что трансцендентальная  природа ума единяется посредством сущности светлым подобием недостижимому идеалу истины (что и показано Тарским). Самая эта интенциональность, сущностно определяясь перихорезисом совести---сотворяет сущность более сущностной, т.е. усугубляет таковую, питает, что семантически выразимо цветом сущности (светлый или тёмный), что есть суть комбинаторное высказывание об этом цвете (подобие Теории Рамсея), что в полноте может стать истиной только по совести, как полнота проявлений духа в единство парадигмы мира и своей интенциональности (сущностной готовности). Собственно сам этот процесс духовного мышления (как и проявление эпохе) напоминает ожидание, но выражаясь словом---подобен технике молитвы, потому истинно светлый дух молится, что и есть высказывание о цвете неизречёнными глаголами (для Ангелов, и должным молитвенным словом предания---для верных). Познание духа (по ТДК) не в состоянии исчезнуть, ибо всё познанное обязательно к усугублению обобщения---в духовную максиму (парадигму). Но получается, что необходима социальность и смиренность духа (что доказывает наличие общих молитв, как у Ангелов, так и у людей), ибо ожидаемое прозрение можно быть не таким, как ожидалось (в тренинг в истинном предвосхищении). И Архангел---это не просто Ангел, это суть строй Ангелов (подобие Духа Веков), что в разумении падшего архангела Самуила (ныне сатана), имевшего звание херувима осеняющего (Денницы),---показывает важность его направления и исключительную демоническую опасность. Но это и есть устоять---в кеносисе и немощи, дабы предельно очистительно воскреснуть в силе вечности. Разумеется, что люцеферовское: «Вознесу свой престол выше звёзд небесных…»,---суть всякая направленность на уничтожение всякого творения, что по неизменной сущности Божества, подавало бы вечный удел злобе. Потому, в созидании истинного удела вечности и имеется такое предельное и непременное участие Сил Небесных в делах творения (особенно человека), ибо отстаивается душевное единство материи и духа. Звери---другое дело, они, как неразумные, лишившись удела служения человеку, по самости,---одичали, но ещё живут, и даже реинкарнируют, но последнее лишь с той целью, чтоб более чем убедительным было то, что реинкарнационная редукция---хоть и эволюционный процесс, но не достаточный в преобразование в жизнь разумную, и тем более---в вечную. Потому и предельно важным---есть житие именно людей.

   Далее, о памятиПамять, реализуясь перцептивно-апперцептивно ассоциациями, в состоянии всегда семантически организовать любое познавательное мессиво, в т.ч. интерпретировать и всё запомненное по-разному, в зависимости от опыта, семантическое разбиение достигается именно делением на события, которые достаточны для высказывания о них, потому, всё движущееся---запоминается лучше. Само подсознание---это просто имплицитная память, которая запоминает всё происходящее, но такой имплицитно запомненный материал---лишь тень мыслительного конструктивизма, и ограничен тем, что не может выступать от имени человека, и выполняет только роль материала, но запоминается совместным нанесением на семантику ума.  Имплицитная   память  имеет такую важность, что образует атмосферу личности, что и используется всеми феноменами  трансцендентальной  феноменологической сигнификативной редукциидля обогащения своей семантики, ведь мета язык обязан содержать весь без остатка редуцируемый язык, что точно указывает, что дух человека---знает всё это имплицитное богатство. Это верифицируемо тем, что человек может истинно отдохнуть только если созерцает живую природу, как вид Божьего творения: деревьев, моря и птиц. Этот давно известный психологический факт обнаруживает, что всё имплицитное богатство воспринимаемого служит духу и питает его разумением, что понимается интуитивно, как благо в том, что созерцается и Творец этой природы, как и некое думание о Боге через творение. И душевное эпохе, как сущностный фундамент мышления, учит, посредством мозга, всё тело и соединённую с ним---личность человека---предметно конструктивному мышлению, но в ракурсе цвета: "И куда же это ты так спешишь (идёшь)?", как высказывание о целях человека именно в сопоставлении с истинной природой сущности.

    Вообще, знание хоть и имеет навык умения своей частью, но не разделимо с некой, связанной со знанием---реальностью, они, именно для истинности, обязаны иметь некое соответствие, ибо истинное знание---это истинное предвосхищение действительности (в т.ч. как эмпатия, ибо совесть---это эмпатия Божественного), и умение этому---истинное подтверждение, святые в этом исключительный пример. Потому бытие хоть и истинно (на данный момент), но не вечно, по Т. Дюэма-Куайна (ТДК), как то, что существующее положение притязаний---не есть нефальсифицируемая парадигма, ибо как и дьявол может прельстить (если возможно, то и избранных), так и неисключается чудо и эсхатология, а в принципе---точное понятие о вере, как о истинно религиозном пути сознания, это и есть Философское  (схоластическое)  полагание ума, утверждаемое по совести, а по-сути и весь удел ума, как предвосхищение Вечности (Истины всех миров, источника совести), в терминах воздаяния.

   Существует весьма оригинальный способ дополнительного подхода к этой проблеме сознания, который ни как не лишний. Здесь, мне думается, есть ключевым моментом---идиосинкратическо-индивидуализирующая экспликация экзистенциализма, приблизительным аналогом чего является хайдеггеровский  Das MAN---«предметный» тип существования, обусловленный малоосознанным (имплицитным) принципом «Я---как все». Человек просто живёт по течению в мало анализируемой феноменологической  социологии,  в культивируемой соц. стратегии, и этот мыслительный конструктивизм---суть соответствие тактике и конвенции такой жизни, в которой достаточно общей у нас с животными способностью конструктивизма на основе имплицитной памяти. Но когда человек эмпатийно направляет аналитическое сознание на свой внутренний мир (имплицитная  и эксплицитная память), то изменяются взаимоотношения мета языков феноменологии сознания, и явное вовлечение мета языка совести к идиосинкратическому становлению своего истинного эпохе---вызывает очень неоднозначную идиосинкратизацию индивида. Ведь посудите сами, по Тарскому, естественная познавательная система, для объективности, требует соответствия познаваемого понятия---своему предмету, что вполне возможно, ибо прежде всего Теория Рамсея доказывает, что всё содержательное---объективно познаваемо, и это фундаментально-нефальсифицируемое знание. Повторюсь, что согласно А. Тарского   семантической теоремы истины---нужно заметить, что истина---это не этот предмет, но высказывание о нём, и даже не имя этого предмета, хотя обязательно это имя содержит, но, как предложение о том, что имя этого предмета (дефиниенс), в качестве подлежащего---есть дефиниендум, как предложение выражающее факт, что дефиниенс---есть истинное предложение TstS—в смысле Остин Д. Истина - 1950. Что и порождает нефальсифицируемый познавательный феномен ввиде парадокса лжеца X---в смысле Даммит М. Истина1959.---т.е. человеку нужно самый минимум---два языка, как предметный язык в мета языке его феноменологической  интенциональности, которые ещё охватываются языком инсайта общей апперцептивной интенции, и эти 3 уровня (триада)---суть восприятие, которое регистрирует личный конфликт объективности внешней коммуникации, соответствующей хайдеггеровской  Das MAN. [[Я думаю, не возникает сомнений, что Фреганский подход верификационистской семантики М. Даммита, как раз и выделяет здесь феноменологические метафоры лингвистического значения, ввиде интерференции: смысла,силы и окраски (цвета); ибо только сознательная личная интерференция феноменологической сигнификативной редукции познавательного мессива---создаёт уникальность и объективность феномена   разума,  что в утверждении, что слово произносится при содействии духа, утверждает актом такой интерференции---речь]]. Но изменение условий взаимоотношения с социумом, как критика этой внешней коммуникации (по крайней мере с собственном лице (ТДК)), требует обобщённое мета высказывание, причём постоянно, что именно востребует совестливый мета пересмотр в максимальном обобщении настоящего положения вещей, что и реализуется в согласии с теорией  конструктивного альтернативизма Дж. КеллиСовесть, как вершинная эмпатия и язык удержания всеобщей объективности ума, экзистенциально выводит из под власти хайдеггеровской  Das MAN, и рубрицирует своим конструктивным приоритетом новый мета язык единства восприятия себя и пересмотра личного конвенционального единства (смена парадигмы личности), причём в точности по Тезисам Дюэма-Куайна, как то, что интерптретационный пересмотр конструктов сознания может самым решительным образом изменять, как притязания личности, так и общую оценочную категорию, а так же---общие способности к рубрицированию эмпатийного  и эмпирического материала. Потому проблема  панпсихизма Чалмерса---суть конфликт: от малоосознанной,  имплицитной  власти хайдеггеровской  Das MAN, в экзистенциальное (Dasein) экплицитное обретения личного конвенционального единства, как именно вершинное становление парадигмы личности в предельном рассмотрении всего сущего, как раз по ТДК, и это имеет очень различные последствия в различных сообществах, по теории феноменологической   социологии А. Шюца,  но общее то, что сам описываемый  феномен  психизма связан именно с умным  возмужанием человека, в предельном религиозном охвате, как Бог, т.е. и в непосредственных взаимоотношениях с совестью, а, следовательно, и посредством расширения сознания, ибо имплицитное стало доступно в более сильной, эксплицитной личной организации, и обретается новое рубрицирование личности, как синергетика демократии.

   Имел именно желание поделиться идеей, и, кто внимает написанному, по философскому  панпсихизму, к идеям же не как Плюшкин относятся, потому и хотел сделать в общий ресурс идей---своё вложение. Хочу ещё дополнить по взаимосвязи логики мышления и био-элетро-потенциала мозга в автоматизмах. Сами посудите, мозг мыслит паттернами, которые суть конъюкция и дезъюкция V, имён того, о чём происходит мышление  [[[потому и кодирование происходит по дезъюкции V, как меньшая посылка (самый быстрый автоматизм по разностям частот), так и по конъюкции &, как большей посылки (самый точный автоматизм по паттерну частот), но они имеют феноменологический фактор интуитивной мета готовности, как предвосхищение, как интуитивное ощущение интенциональности, язык которой максимально ёмкий и может как-то высказываться и о прошлом, и о будущем, но смиренно ожидающий извещений совести; это регулярная структура, апперцептивно обобщающаяся другими видами памяти, как феноменологическое представительство в мозгу, для единства, и суть мета язык того, что происходит в реальности, но этот метаязык должен быть и существенно богаче и выразительнее рефлексивного восприятия реальности, и быть более существенным и намного более ёмкким, ибо говорит о будущем, как предвосхищение с проверкой на практике   (радикальное превосходство мета языка выявляется в прогнозировании, заведомо отмечая тот факт, что никакая память не упраздняется), так что негде мозгу взять мета язык, чтоб высказаться о себе объективно, но берёт таковой мета язык в  духе   через разум, что требует ещё мета язык объективизации для духа, и это уже религиозно интерпретируемая совесть, она ещё богаче и подаёт свободный момент дополнительного рубрицирования состоявшегося познания подаваемым свыше разумением по конструктивному альтернативизму, что ещё доказывает что совесть подаётся именно в духе, что и заметно по разности мышления у верных и неверных]]]. Все ограничения  Тарского, здесь выполняются.