Любовь к совам 

10 15 Господи Иисусе Христе Сыне Божем помилуй меня грешного! Проснулся около половины восьмого, занимался рассвет, в это время я выходил из дома на автобус. Темно потому что осталось летнее время. Голова болела от заполуночного отбоя и выходило, что шести часов сна для меня пока мало. Опять завернулся с головой в одеяло. Сон. Ощущение бийско-левобережное. Прохожу мимо чужих жилищ, деревянных домов, высоких заборов, глухих ворот, по барачному коридору мимо закрытых дверей. Никто меня не ждёт. В карманах брюк две бутылки водки. Может эта валюта откроет мне двери, даст немного общения, домашнего тепла.      Почему я не люблю путешествовать? Потому что не знаешь где приткнёшь голову.      Андрей Битов писал комментарии, столбил приметы прошедшего времени. При пробуждении после молитвы пришли словосочетания: такая то жизнь. Но к жизни пристраивались только матершинные эпитеты. Вспомнил мамкину поговорку, на которую ей отвечал: - Как назовёшь жизнь, такая и будет! Сейчас только обнаружил, что если обозвать женским органом, то она становится превосходной.        Куда-то меня заносит не в те степи. Опять я сижу перед заготовками как сапожник с похмелья. Мозг помят, в печени стеклянные осколки, желудок покорябан. Ах, тело, моё тело, какая-то там плоть! Если проснулся полвосьмого, то мои полуторачасовые периоды: 10 , 11 30 , 13 , 14 30 , 16, 19 00, 22 00. когда было старое время у меня так и было. А сейчас осталось летнее, не могу найти суточный ритм. Может быть, когда не сел за писанину, тогда и творческий подъём. Как один интернетовский писатель хвалился, что писал роман ежедневно по два часа в сутки. Мне бы по полстранички за раз, только пока не роман, а записки непутешественника, сидящего на попе копателя залежей памяти. Спрессовалось всё, запылилось и надо бы начинать с порядка во вне, в комнате. Как вокруг, так и внутри. Лишние вещи, ненужные запасы вещества, просто неиспользованное в малоинтенсивной жизни. Вот до чего я довел себя голодовками и неподвижностью. Физическое, эмоциональное и умственное должны иметь равномерную нагрузку. Так как я использую четырёхчастичное деление сущности, то должна быть и духу работа. А у меня дух-воля-запах совсем не задействованы. Вернее запах мой смердит потом из-за плохого обмена веществ. «Тебе нельзя есть кислое и сырое». Только на пару или варёное. Вот и отыскалась моя потеря! Проблема в воле, в русском духе. Воняет чем-то не тем. Не перегаром., бомжами, помойкой. А болезнью и старостью. Опять я как в помойке увяз в процедурном вопросе. Дурная бесконечность, порочный круг. Это моя нехорошая привычка подбирать выброшенные вещи, а вдруг пригодятся, жаль трудов человеческих. Так же из памяти пытаюсь выкопать нечто ценное, что ещё можно пустить в обиход. Но кроме самокопания ничего не выходит. Даже занят не материалом, а технологией, как я это делаю. Как разгребаю, как отыскиваю бусинки, как нанизываю на нить рассуждений. Стараюсь ввязаться в рассказ о жизни, но  получаются рассуждения о моих действиях около слова. Моё затянувшееся предисловие. Или эти записки как раз экзистенциалистского толка. Мне важно ощущение присутствия в тексте. Самый лучший текст — это когда автора незаметно, не слышно рассказчика, речь как бы говорит сама себя. И мне надо отстать от себя, повернуть самоагрессию на дело. Встать на сторону духа. Опять же определить кто этот дух. Пафос возвышенного или правды? Ещё остались красота, добро, любовь. Говорить от лица того что больше тебя. Человечества, совести, целесообразности.       12 29 В газете надо было схитрить. Если вижу одно , думаю третье, а пишу четвёртое, то можно было задумать очерки о жизни. У Овечкина поучиться, как вписаться в систему. А потом самоубиться, поняв что пресса  при хозяине — это ложь. А что здесь не ложь, что не борьба мнений и самолюбий. Как там у Бибихина: любосебие.    Не пора ли вам господин Озеров приступить за работу, а то вокруг да около ходите, вернее лежите, как-то смутно думаете. Ан нет, чтобы хорошенько промыслить: По моему хотению, по Божьему велению. Обратись доска буквотыкальная в произведение. В произведение большое, благородное. Недаром, барин, вас зовут в некоторых кругах классиком. Тут главное настроение поймать и держать. С потоком сознания проще, только обходи препятствия. Типа цензуру, критику и сомнения. Главное я за два дня уже третий раз упомянул. Главное: настроение, … Пытался отыскать в предыдущем тексте, но разве на этом перепаханном поле найти иголку. Просматривал, ища слово словно иероглиф. Мозг смутно припоминает, что у меня там ещё было главным.  Так у меня с часу перерыв на обед и на просмотр ТВ, одновременно надо обдумать как выдать лист с предложениями и абзацами, чтобы это было не заметки и запись, а рассказ или повествование. Именно предложения. Чем  можем ответить на спрос? Определить, что нудно потенциальному читатель, так сказать потребителю печатной продукции. Если поэзия — производство, то и организовывать предприятие нужно (ошибка: нудно) как фабрику по выпуску изделий повышенного спроса. Сырью, заготовки, энергообеспечение, цех — рабочее место, технологический процесс, отдел контроля, склад готовой продукции. Интеллектуальный отдел — проектное бюро в отдельном помещении выше этажом. И теперь я в мандраже, за что взяться? Что самое главное, не терпящее отлагательства. Главное уже четвёртый раз за сегодня. Манифест, явно не атипатичная философия (ошибка: филосовия). Мемуары надо отделить  в особую вещь. Попробовать как живописные этюды, выстроенные в композицию рифмованной строфы.   / вот невольное изобретение как филосовия — любовь к совам, тем кто долго спит по утрам и тем кто по ночам ловит мышей, в нашем случае компьютерную мышь. Мышь в когтях лап, ибо крыльями она не может держать, крыльями она держится за воздух. Ногами и клювом терзает мышь. Так что это филосовия заднеконечная. Пишу как сова когтистой лапой. Клювом поправляю, рву и глотаю!