Да, есть опасность, что в будущем может реализоваться мрачная утопия Ивана Ефремова (См.: [1])

Но именно здесь, этими темными мазками своего провидческого таланта И. Ефремов описывает то состояние мира, которое, с горем-пополам, восстановилось после эсхатологичной битвы народов – «битвы Мары» (от которой успешно убежали тормансиане), развязанной фундаменталистами – ультраклерикалами Востока и ультралибералами Запада. «Битва Мары» – это битва за иллюзорные ценности как Востока, так и Запада. Поэтому она – не битва Добра и Зла, а сражение видов Зла между собой для все большего разрастания Инферно.

Да, человечеству удалось прекратить буйство все возростающего Инферно – «битву Мары» на Земле. Произошло это путем организации глобальной сетевой матрицы сопротивления гражданского общества на проявления несправедливости с обеих враждующих сторон: «… Впервые она поняла казавшуюся загадочной внезапность перелома хода истории на рубеже ЭМВ, когда человечество, измученное существованием на грани всеистребительной войны, раздробленное классовой, национальной и языковой рознью, истощившее естественные ресурсы планеты, совершило мировое социалистическое объединение» (И. Ефремов, «Час Быка»).

Но постоянно остается угроза того, что в обществе могут задоминировать решившие для себя, что «право имеют» (а не отнюдь не «твари дрожащие»), кто по своим прошлым заслугам посчитал себя достойным к каким-то привилегиям, – т.е. те, кто в народной скандинавской мифологии определяются как «тролли» («те, которые довольны собой»), в отличие от обычного человечества, или, в христианской терминологии, «человекобожество» (в отличие от «Богочеловека»):

…Заметь, что не Богов я мясом угощаю, а сам себя.

Утроба – вот наш бог, и главный бог при этом.

Пища есть,

И чем запить найдется на сегодня,

Ничто не беспокоит – вот и Зевс

Тебе, коль ты разумен.

А людей,

Которые изобрели закон,

Чтоб нашу жизнь украсить – в Тартар их! –

как писал Еврипид в драме «Циклоп» от лица ее заглавного персонажа: «… То была пьеса ужасов, и грек изощрялся, выдумывая мировоззрение поотвратительней… Кощунственные рассуждения должны были заставить зрителей увидеть в актере под простенькой маской – омерзительное чудовище, адскую тварь, самим существованием оскверняющую землю и небо! Говорят, сам Еврипид после написания этих строк и актеры – после их озвучивания, долгое время проводили в храмах на церемониях очищения… О, с какими воплями ужаса и отвращения они бежали бы из наших городов, по которым бродят миллионы двухглахзых циклопов! Циклопов, любящих порассуждать, что «главное – внутри», что «бог у каждого человека свой». О да, для них «главное» – то, что внутри них. Их «бог» – свой, свой собственный у каждого из этих «людей». Утроба – их «бог», и нет у них иного Бога, … и при этом они всякий раз разыгрывают … омерзение и ужас при мысли о древних жертвоприношениях. Это не жалость. Это оскорбленное религиозное чувство, задетый фанатизм утробопоклонников говорит в них. Говорит в нас!» [Прозоров Л. Святослав // http://do.gendocs.ru/docs/index-106365.html?page=6].

В мире И. Ефремова эти присвоевшие себе «право иметь» – «бычье», вылезшее из сталинских ГОПов («городских общежитий пролетариата») – «гопники»: «… Глядя на поднимавшиеся вдали синие горы, Мвен Мас вдруг с горечью подумал, не принадлежит ли он к категории «быков» – людей, всегда причинявших затруднения человечеству. «Бык» – это сильный и энергичный, но совершенно безжалостный к чужим страданиям и переживаниям человек, думающий только об удовлетворении своих потребностей. Страдания, раздоры и несчастья в далеком прошлом человечества всегда усугублялись именно такими людьми, провозглашавшими себя в разных обличьях единственно знающими истину, считавшими себя вправе подавлять все несогласные с ними мнения, искоренять иные образы мышления и жизни. С тех пор человечество избегало малейшего признака абсолютности во мнениях, желаниях и вкусах и стало более всего опасаться «быков». Это они, «быки», не думая о нерушимых законах экономики, о будущем, жили только настоящим моментом» (И. Ефремов, «Туманность Андромеды»).

И в один прекрасный день эти «тролли / циклопы / быки» возжаждут устроить на земле «окончательное решение человеческого вопроса»…

И поэтому устраивают в мире И. Ефремова «подвиги Геракла» (состоящие, как известно, в охоте на чудовищ и нелюдь) – инициатическую охоту на всех этих «троллей / циклопов / быков».

Это аналогично тому, как в древней Спарте (а оба царских рода спартиатов – Проклиды и Агиды – вели свое происхождение от Геракла) молодёжь с кинжалами (два года неся полицейскую службу) ежегодно устраивали «криптию» – охоту на илотов (Плут. Лик. 28).

Чтобы у самой молодежи Спарты не возникло никаких соблазнов, их подвергали в 14-ть лет болезненному ритуалу-состязанию на терпенье и выносливость – секли ивовыми прутьями на алтаре Артемиды Орфии (Ортии) в Лимнее. «… Многие, – писал Лукиан, – умерли в этом состязании, не желая при жизни сдаться на глазах у своих домашних или показать, что они ослабели, – ты увидишь статуи, поставленные в их честь на средства государства» (Лукиан, Анахарсис, или об упражнении тела).

И только пройдя это испытание, эфеб получил право носить мечь и начинал свои двухгодичные «криптии» – «подвиги Геракла»…

И чтобы богатства не накоплялись у старших, спартиаты устраивали ежегодный «потлач» – «сисситии» в форме всеобщих расточительных трапез-взаимодарений, а отказ от них влек за собой вполне реальные и притом печальные последствия: «… Участвовать в сисситиях людям очень бедным не легко, между тем, по традиции, участие в них служит показателем принадлежности к сословию граждан, так как гот, кто не в состоянии делать взносов в сисситии, не пользуется правами гражданства», — говорит по этому поводу Аристотель (Аристотель, Политика II, 6, 1).

Правда, глупые соседи-греки посчитали, что эти спартанские обряды и сотрапезы служат только для «военной цели» – воспитать мужественного и преданного гоплита. Так, у Платона в его «Законах» мы находим яркую картину спартанского воспитания: «...так называемая криптия чудесно воспитывает ... выносливость. Сюда относится и хождение зимой босиком, спанье без постели, обслуживание самого себя без помощи слуг, скитание ночью и днем по всей стране» (Платон, Законы, I, 1653).

Да и сам спартиат, как и герои романов И. Ефремова, и жил при коммунизме: «Свободным не разрешалось и наживать богатство – дабы они были совершенно свободны; денежные дела были отданы рабам и илотам» (Плут. Нум. 24); «… По мере надобности можно было использовать чужих слуг, собак, лошадей, а так же брать со складов «все необходимое» (Ксен. Гос. Лак. 5-7). Иерархически-возрастная и кастовая (спартиаты, пэриеки, илоты) система Спарты – арийско-коммунистическая: «… равная жизнь у слабых получается за счет сильных, но ведь в этом суть справедливости коммунизма, также как и вершин индуизма и философии чистого буддизма. Для этого и надо становиться сильными – чтобы помогать всем людям подниматься на высокий уровень жизни и познания» (И. Ефремов, «Лезвие бритвы»).

Веры в людей и воспитание, утверждал автор «Часа Быка», естественно, недостаточно – «человекобожие» все время стремится вырваться наружу: «… Искоренение вражды и особенно лжи, накопившейся от враждебной пропаганды во время идейной борьбы века Расщепления, потребовало развития новых человеческих отношений. Кое-где случались восстания, поднимавшиеся отсталыми приверженцами старого, которые по невежеству пытались найти в воскрешении прошлого легкие выходы из трудностей, стоявших перед человечеством» (И. Ефремов, «Час Быка»). Также диктатор Торманса Чойо Чагас весьма рационально указывает, что необходимы жесткие методы контроля: «… Как могло случиться, чтобы ограбленная, истерзанная планета превратилась в дивный сад, а озлобленные, не верящие ни во что люди сделались нежными друзьями? Какие орудия, какие путы железного страха держат народы Земли в этой дисциплине?» (И. Ефремов, «Час Быка»).

Есть два способа борьбы с Инферно.

Первый предложили А. и Б. Стругацкие в сюжете одной из ненаписанных ими повестей о Максиме Каммерере и планете Саракш: «… Мир Островной Империи, построенный с безжалостной рациональностью Демиурга, отчаявшегося искоренить зло. В три круга, грубо говоря, укладывался этот мир. Внешний круг был клоакой, стоком, адом этого мира – все подонки общества стекались туда, вся пьянь, рвань, дрянь, все садисты и прирожденные убийцы, насильники, агрессивные хамы, извращенцы, зверье, нравственные уроды – гной, шлаки, фекалии социума. Тут было их царствие, тут не знали наказаний, тут жили по законам силы, подлости и ненависти. Этим кругом Империя ощетинивалась против всей прочей ойкумены, держала оборону и наносила удары. Средний круг населялся людьми обыкновенными, ни в чем не чрезмерными, такими же, как мы с вами -- чуть похуже, чуть получше, еще далеко не ангелами, но уже и не бесами. А в центре царил Мир Справедливости. "Полдень, XXII век". Теплый, приветливый, безопасный мир духа, творчества и свободы, населенный исключительно людьми талантливыми, славными, дружелюбными, свято следующими всем заповедям самой высокой нравственности» (Цит. за : [Питер Брайль, Роман Апокриф. Коммунно-либеральный рай // http://falangeoriental.blogspot.com/2013/12/blog-post_9487.html]).

И. Ефремов, предлагая второй способ победы над Инферно, подчеркнул, что для этого нужна мера («аристон»), а не вера: «… Еще ни одна религия на земле не оправдала возлагавшихся на нее людьми надежд по справедливому устройству мира и жизни…» (И. Ефремов, «Лезвие бритвы»). Именно механизм, построенный на «мере», поможет Земле выбраться из Инферно, разорвать «закон безысходного круга Инферно». Исходя из тогдашней терминологии И. Ефремов называл этот социальный механизм «коммунизмом»: «… Но у нас есть другое – в борьбе различных идеологий все более ширится распространение коммунистических идей, и окончательная победа идеологии коммунизма неизбежна» (И. Ефремов, «Лезвие бритвы»).

«Восставшие против Инферно» руководствовались следующим принципом: должно быть равновесие («аристон») сил – на государственное насилие отвечать бунтом, смысл которого не в захвате власти очередными проходимцами («живыми мертвецами», в терминологии И. Ефремова, т.е. субъектами, у которых атрофировалось чувство вины – совесть), а в суде над провинившимися: «… Искоренять вредоносных людей можно с очень точным прицелом, иначе вы будете бороться с призраками. Ложь и беззаконие создают на каждом шагу новые призраки преступлений, материальных богатств и опасностей. На Земле нарастание таких призраков не было своевременно учтено, и человечество, борясь с ними, лишь укрепляло их психологическое воздействие. Мы всегда помним, что действие равно противодействию, и соблюдаем равновесие», – говорит Фай Родис (Иван Ефремов, «Час Быка»).

Последнее применимо особенно, когда кто-то попытается «… дать революции в морду, выражаясь словами некогда популярного политтехнолога Глеба Павловского, сказанными во время украинского Майдана 2004 года … Каддафи был первым, кто решился … За дверями чиновничьих кабинетов победы Каддафи ждали как настоящего освобождения от призрака взбунтовавшегося народа. Только так – залпами и бомбежками – нужно разговаривать со смутьянами. Когда окровавленное тело полковника появилось на российских телеэкранах, стало ясно, что в современном мире дать революции в морду становится все сложнее... сейчас нельзя безнаказанно уничтожать большие массы людей, чтобы навсегда напугать оставшихся – неприятная новость для любого вознамерившегося жить вечно тирана или автократа» [Портников В. Дать революции в морду! //http://vokintrop.livejournal.com/1125580.html].

Как видим, «Прямой Луч» аполлонического сознания неоефремовцев преодолевает все моральные сомнения относительно принципа «вот бы собрались все хорошие люди и убили бы всех плохих».

Да, И. Ефремов прямо указывает, что следствием «Великой Битвы Мары» стало тотальное «упрощение и нищета» жизни выживших, но также и видел путь дальнейшего «восхождения» – освобождения из этого состояния (как и на Земле, так и на Тормансе): «… Родис поцеловала Эвизу. – Серьезные вопросы, Эвиза, возникали и у нас дома. В критическую эпоху Эры Разобщенного Мира, при начинавшемся крушении капиталистической европейской цивилизации, антропологи обратили внимание на индейцев хопи, обитавших в пустыне, на юго-западе Северной Америки. Они жили в условиях, гораздо худших, чем на Тормансе, и тем не менее создали особое общество, по многим признакам близкое к коммунистическому, только на низком материальном уровне. Ученым ЭРМ хопи казались примером и надеждой: свободные женщины, коллективная забота о детях, воспитание самостоятельной трудовой деятельностью с самого раннего детства привели хопи к высокой интеллигентности и психической силе. К удивлению и смущению ученых-европейцев, после пятнадцати веков обитания в условиях трудных и суровых способности у детей хопи оказались выше, чем у одаренных белых детей. Поражали их высокая интеллигентность, наблюдательность, сложное и отвлеченное мышление. Естественно, из них вырастали люди, похожие на современных землян, серьезные, вдумчивые и очень активные, руководствовавшиеся не внешними соблазнами и приказами, а внутренним сознанием необходимости. Физически хопи также были совершеннее окружающих народов. – Следовательно, нищета Торманса не помешает восхождению? – оживившись, спросила Чеди. – Я убеждена в этом, – решительно сказала Родис. – Что касается генетики, то сопоставьте период порчи генофонда с накоплением здоровых генов во время становления человека на нашей планете: несколько тысяч лет – и три миллиона. Ответ ясен» (И. Ефремов, «Час Быка»).

------------------------------------------

Примечание:

1. "... Мир с одним-единственным языком, слившимися расами, полностью разрушенной культурой, заместо которой построено нечто без корней. К культурам прошлого – поголовная ненависть. Животные – враги человечества. За смелые научные эксперименты – ссылка, если мать хочет растить своего ребенка сама, а не сдать его в коммунистический питомник, как полагается, – снова ссылка за пределы плодородного пояса. На желающих воспитывать детей смотрят, как на идиотов. Родители и дети общаются, словно чужие люди. Вместо семьи – свободная любовь пышущих коммунизмом мужчин и женщин, служебные романы строителей новой идеологии в духе случки греческих философствующих гетер с бегающими голышом советскими спортивными идолами. Личного имущества у них нет. Даже имен и фамилий этим афроазиатским людям не оставлено, вместо них – одно- или двухсложные клички» [Рахно К. Re: Моё ницшеанское мировоззрение // http://intertraditionale.kabb.ru/viewtopic.php?f=77&t=3730&st=0&sk=t&sd=a&sid=e83ab670d07eee343ae7792dd6f91abb&start=50#p24635]; «…А отбирание детей от родителей восходит к первым утопиям вроде Томаса Мора и активно продвигалось в Советском Союзе таким известным коммунистическим «педагогом» без диплома о высшем образовании, зато с нетрадиционной сексуальной ориентацией, как Антон Макаренко, поспешно заключивший фиктивный брак после известного сталинского закона. Сеансы общения с инопланетными расами странным образом напоминают сеансы вызывания злых духов. По сути, невинно начинающийся в духе космической оперы роман Ефремова – квинтэссенция наиболее антигуманных, жестоких и тоталитарных сатанинских идей человечества» [Рахно К. Re: Моё ницшеанское мировоззрение // http://intertraditionale.kabb.ru/viewtopic.php?f=77&t=3730&st=0&sk=t&sd=a&start=60#p24644]; « … Не дай Боги, реализуется мрачная утопия Ефремова. Мир с одним-единственным языком, слившимися расами, полностью разрушенной культурой, заместо которой построено нечто без корней. К культурам прошлого – поголовная ненависть и презрение. Животные – враги человечества. За смелые научные эксперименты – ссылка, если мать хочет растить своего ребенка сама, а не сдать его в коммунистический питомник, как полагается, – снова ссылка за пределы плодородного пояса. На желающих воспитывать детей смотрят, как на идиотов. Родители и дети общаются, словно чужие люди. Вместо семьи – свободная любовь пышущих коммунизмом мужчин и женщин, служебные романы строителей новой идеологии в духе случки греческих философствующих гетер с бегающими голышом советскими спортивными идолами. Личного имущества у них нет. Ничего своего. Даже имен и фамилий этим афроазиатским людям не оставлено, чтобы ничего с отцом и матерью не связывало, вместо них – одно- или двухсложные клички, случайный набор звуков. У коммуниста Ефремова были очень своеобразные взгляды на секс и семью, отсюда и его умиление тантризмом, и образ гетеры в романе "Таис Афинская"… Единый язык из перековерканного санскрита, что засвидетельствовано в "Сердце Змеи", уж больно напоминает Черное Наречие орков, созданное тем же путем из квенья. Сеансы общения с инопланетными расами странным образом напоминают сеансы вызывания злых духов. По сути, невинно начинающийся в духе космической оперы роман Ефремова – квинтэссенция наиболее антигуманных, жестоких и тоталитарных сатанинских идей человечества. А ведь эта его "Туманность Андромеды", выписанная в многословном, вычурном, но вполне читабельном на безрыбье стиле, была классикой советской фантастики, ею зомбировались поколения и проталкивался образ "светлого будущего", над тем же, что оно двольно мрачное, мало кто задумывался... Следующий роман, "Час Быка", более профессионально написан в литературном отношении и содержит слегка диссидентствующие нотки, чуточку даже против культа личности – но маоистского, а основной целью являются китайское и западное общество, начиная с разделения на сверхлюдей и низших и кончая вестернами. Но на выходе получилась ... полная реализация чаяний нынешних радикальных либералов. "Наша цель – это мир, где обнажённое тело не считается непристойным" – из очередного визгливого манифеста. Не хватает только одной детальки... Думаю, что Ефремов с его увлечением античностью не мог о ней не знать... Ну Вы понимаете, какой... На самом деле там еще много розенкройцерских и масонских идей, о которых читателю нельзя было признаваться, а сам он бы не додумался, литература недоступна. Мир Кольца ("Моя прееелееесть!") величествен, возвышен и до чертиков благороден, но нормальному полноценному человеку никогда не захочется в нем жить. Он тоталитарен, скучен и угрюм по своей сущности» [Рахно К. Re: что понимают коммунисты под свободой любви? // http://intertraditionale.kabb.ru/viewtopic.php?f=12&t=7192&st=0&sk=t&sd=a&start=20]; «… Вот и весь ответ: светлое будущее оказывается огромным Мордором. Точно так же, как герои Ефремова враждебно относятся ко всему, что принадлежит природе и прошлому, орки враждебны всему прекрасному и чистому, ненавидят живую природу, склонны к вандализму (они демонтировали все памятники дунэдайн в Минас-Итиле). При этом орки склонны к инженерному мышлению: они умеют создавать сложные устройства. Такая вот Эра Единого Кольца. Мрачноватый мирок …» [Рахно К. Re: что понимают коммунисты под свободой любви? // http://intertraditionale.kabb.ru/viewtopic.php?f=12&t=7192&st=0&sk=t&sd=a&start=20#p45792]; «…Ефремов – и есть нью-эйдж, только самопальный, сварганенный из коммунистических гуманистских теорий и обрывков псевдоиндийской теософии. Страшно даже подумать, что было в голове у этого мерзкого, хамовито-догматического человека, сочетавшего крайнее ханжество с трепетным вожделением к нудизму, питавшего болезненную ненависть ко всему древнему, традиционному, лелеявшему патологическую мечту о времени, когда не будет семей и детей, а будет свободная случка орков...» [Рахно К. Re: что понимают коммунисты под свободой любви? // http://intertraditionale.kabb.ru/viewtopic.php?f=12&t=7192&st=0&sk=t&sd=a&start=40#p45890].