Сохранить в силе целительную иллюзию свободного диалога — вот конечная задача философии.
Кажется, что страстная тяга к сохранению «идентичности» — это наиболее глубокое из бессознательно запрограммированного в нас, настолько скрытое, что долго ускользает даже от внимательной рефлексии. В нас как бы встроен какой-то формальный Некто — как носитель наших социальных идентификаций.
Итак, где же это Я, если оно — ни в теле, ни в душе? Блез Паскаль
Рабочий не получает ничего от растущего богатства, хотя он и кладет свою жизнь на его создание. Стоит только рабочему сказать «Я», как становится ясно, что так больше продолжаться не может.
В этой атмосфере Просвещение приводит к постоянному упражнению в недоверии, которое стремится превзойти обман, постоянно испытывая подозрения. Изощренность соперничества подозрения с обманом можно показать и на примере. Принадлежит она просвещенному священнику, одному из тех современных и ловких аббатов XVIII века, которые привносили в галантные романы той эпохи эротические приключения и непринужденные умные беседы. Являясь по роду занятий в известной степени экспертом по ложному сознанию, он выбалтывает профессиональные тайны.
Критика цинического разума оставалась бы академической игрой в бисер, если бы она не прослеживала связи между проблемой выживания и опасностью фашизма. На деле вопрос «выживания», самосохранения и самоутверждения, на который предлагает свой ответ всякий цинизм, напрямую связан с ключевой проблемой — проблемой сохранения настоящего и планирования будущего в современных национальных государствах. Используя различные подходы, я пытаюсь определить логическое место немецкого фашизма в лабиринтах и закоулках современного рефлексивного цинизма.
Итак, каждому отдельному человеку трудно выбраться из состояния несовершеннолетия, ставшего для него почти естественным. Оно ему даже приятно, и первое время он действительно не способен пользоваться собственным умом, так как ему никогда не позволяли делать такую попытку. Положения и формулы — эти механические орудия применения разума или, вернее, злоупотребления его природными дарованиями — представляют собой кандалы постоянного несовершеннолетия.
Есть разница, отделение земель в результате войны, или в результате воли чиновников с подачи толпы, как в случае с Крымом. Только война может изменить территориальный состав северена, а сам суверен вне права, и поэтому именно Путину прежде всего необходима была война, а кто её организует уже не важно, и чужими руками надо уметь жар сгребать. И поэтому всё сваливать в кучу, как делается в статье ниже, значит ничего не понимать.
Олигарх это не бизнесмен, а правитель, поэтому Порошенко никогда не был олигархом, если не был до президентства во "власти немногих", что и означает олигархию по смыслу. Олигарх это Путин со своими холуями из кооператива Озеро и сотрудниками родного ФСБ. Автор передёргивает, как и идеологи. Олигархия это всегда заговоры: тандем, Болотная, суды.
Здравый смысл подсказывает что правового государства быть не может, потому что суверен вне права, но тогда почему и юристы, и философы говорят что оно есть, или должно быть. Видимо это у них что-то профессиональное или по интересу. Вопрос.