время не философская тема, как не относящаяся к общему и единому, а к частному принятому условно за общее. Почему Хайдеггер связывает бытие с временем, ему важно было сдвинуть бытие с мёртвой точки, чтобы выйти на объект сопротивления для бесполого Тела, что и было замысловатым философским занятием. Потом от временности бытия ушёл к идее ничто, что актуальнее уже, бытие и есть ничто, как существующее. Разумеется этим ничто может выступать только бесполое Тела, как природное, и вне объекта сопротивления. "мы же думали, что знаем, а теперь вот затрудняемся. Хайдеггер начинает свое произведение с утверждения о том, что мы и сегодня не имеем ответ на вопрос [бытия] Платона" - вопрос рано задан, когда отсутствует индивид, пустота начинает проясняться с его проявлением только, чего при Платоне не было. Знание начинается от пустоты, а где пустота, как её прочувствовать или ощутить, Платону было неведомо. Мистический настрой философии занимал более двух тысяч лет, до изобретения человека, только намёка на индивида, и Хайдеггер завязан был слишком на проблемах совершенно не стоящих внимания, как и прочие. Ещё до 15 века немало мудрецов сомневалось что женщина человек и писали научные трактаты на эту тему. "Исходным пунктом для Хайдеггера является мысль о забвении бытия, о том, что философия и порожденная ею наука выпустила из внимания бытие и подменила его сущим. Поэтому в данном трактате автор ставит перед собой цель повторить поставленный еще в античности вопрос о бытии и заняться интерпретацией времени как возможного горизонта бытия" - Хайдеггер прав, подмена бытия сущим действительно имеется, и связано это с тем же феноменом индивида, который никогда не осознаётся большинством философов, но время здесь абсолютно не причём, бытие вне времени, как и сущее, и бытие не имеет отношения к сущему. Политик всегда подменяет бытие сущим, говоря например о традициях и свободах относящихся к сущему. "на почве греческих изысканий о бытии родилось догматическое мнение, согласно которому изучение бытия излишне" - верно что изучение излишне, важно не само бытие, оно пустота, а важно отделение его от сущего. "догматические предубеждения против вопроса о бытии. Согласно первому из них, бытие является самым общим понятием" - представление о пустоте не может быть общим, оно частное, и поэтому не стоит внимания. "основная проблема трактата «Бытие и время» — проблема бытия сущего, т.е. речь идет не о сущем, а о его бытии" - бытие сущего - это фикция, сущее не определимо как пустота, и пустота не определяется сущим, почему именно история и невозможна, так как сущее исчезает, оно вне времени, а остаётся бытие [пустота]. "Понятно, что то, что есть, — это сущее" - сущее здесь выдаётся за истину, и на самом деле то, что есть, - это истина [Бердяев], а не сущее, если под есть подразумеваем конкретное, а не тайное чем является сущее. Истина индивидуальна только, а значит всегда конкретна для индивида, а сущее не может быть конкретным. "Со времен Парменида и Платона критерий различения бытия и небытия остался неизменным — бытие существует, а небытие не существует, т. е. это — критерий существования" - на самом деле всё наоборот, бытие не существует, а небытие существует, а почему представляют иначе, всегда верят в то, что видят, и придают значение несуществующему, бытию и времени, [изменениям], а сущее вне времени и наблюдения. Политики тем и спекулируют, говоря что всё возводилось, осваивался космос, человек жил сытно и весело. "Бытие лежит …в реальности, наличии …присутствии, в «имеется». Понятно, что то, что есть, — это сущее" - разумеется бытие в реальности, но реальность не реальное, странно что Хайдеггер не различает эти вещи. Реальность - "она", что состоялось, как и женщина, а реальное - что только ещё потенциальное женщины. "после «поворота» Хайдеггер пытается мыслить бытие не из временности, акцентируясь на будущем, а постигая бытие как событие, т.е. пытаясь продумать бытие без сущего" - наконец разделил уже эти вещи, но также ушёл в язык, в «дом бытия», и пошёл в сторону шизоидного Тела как и все философы постмодернизма. "Ничто не должно сводиться к сущему, не должно рассматриваться как его недостаток, оно является чем-то принципиально иным, чем сущее" - иное [ничто] не значит не входящее в сущее, иначе сущее как бесконечное невозможно, ничто - основа сущего, небытие - есть сущее, а несущее - фикция бытия [история]. Несущее политика: несправедливость, заслуга, преступление, тогда как существует справедливость только. Поэтому надо повнимательнее почитать гениального Эпиктета чтобы понять справедливость, что это такое.

Основная проблема, которой, собственно, и посвящено «Бытие и время», артикулируется уже в избранном автором эпиграфе, которым служат строки из платоновского «Софиста», строки, в которых речь идет о бытии, которое многие давно уже знают, мы же думали, что знаем, а теперь вот затрудняемся. Хайдеггер начинает свое произведение с утверждения о том, что мы и сегодня не имеем ответ на вопрос Платона, что мы собственно подразумеваем под словом «бытие». Исходным пунктом для Хайдеггера является мысль о забвении бытия, о том, что философия и порожденная ею наука выпустила из внимания бытие и подменила его сущим. Поэтому в данном трактате автор ставит перед собой цель повторить поставленный еще в античности вопрос о бытии и заняться интерпретацией времени как возможного горизонта бытия.
Во введении Хайдеггер отмечает, что вопрос о бытии был подробно исследован Платоном и Аристотелем, но несмотря на это сегодня он пришел в забвение и умолк в качестве тематического вопроса действительного изучения. Но более того, на почве греческих изысканий о бытии родилось догматическое мнение, согласно которому изучение бытия излишне. Из этого мнения вытекают три догматических предубеждения против вопроса о бытии. Согласно первому из них, бытие является самым общим понятием, но это, по мнению Хайдеггера, не означает, что понятие «бытие» не нуждается в дальнейшем разъяснении. Отсюда только следует, что «бытие» самое темное из всех понятий. Согласно второму предубеждению, которое выводят из первого, понятие «бытие» неопределимо. Действительно, Хайдеггер согласен с тем, что бытие нельзя определять через сущее, ему нельзя подобрать соответствующего родового признака и видового отличия, как это делается в любой логической операции определения. Бытие является чем-то принципиально иным, нежели сущее, но из этого не следует, что бытие не представляет собой проблемы. Третье догматическое предубеждение гласит: бытие — само собой разумеющееся понятие. «В всяком познании, высказывании, в всяком отношении к сущему, во всяком к-себе-самому-отношении делается употребление из «бытия», причем это выражение «безо всяких» понятно». Эта уже наличествующая понятность (и одновременно непонятность) сбивает с толку и указывает на необходимость повторения вопроса о смысле бытия.
Итак, основная проблема трактата «Бытие и время» — проблема бытия сущего, т.е. речь идет не о сущем, а о его бытии. Вопрос о смысле бытия, без которого нельзя начинать философствование, ибо невозможно продвинуться дальше, является фундаментальным, поэтому Хайдеггер называет свою онтологию фундаментальной, в отличие от традиционных учений о бытии, которые подменяют бытие сущим. Но поскольку «бытие сущего само не «есть» само сущее», оно требует собственного вида указания, отличного от всех способов определения сущего. Именно этого требования, считает Хайдеггер, не выдерживает западно-европейская метафизика, которая по этой же причине зашла в тупик. Таким образом, бытие есть бытие сущего. Нет просто бытия. Что же такое сущее? Хайдеггер пишет: «Однако «сущим» именуем мы многое и в разном смысле. Сущее есть все о чем мы говорим, что имеем в виду, к чему имеем такое-то и такое-то отношение, сущее и то, что и как мы сами суть». Бытие, в отличие от сущего, является более неуловимым понятием, что уже было отмечено выше. Со времен Парменида и Платона критерий различения бытия и небытия остался неизменным — бытие существует, а небытие не существует, т. е. это — критерий существования. Хайдеггер поддерживает точку зрения античных исследователей: «Бытие лежит …в реальности, наличии …присутствии, в «имеется». Понятно, что то, что есть, — это сущее; а слово «есть» или «существует» — это уже выражения для обозначения бытия этого сущего, таким образом, бытие и сущее неразделимы, но речь идет не о сущем, а о бытии этого сущего. Здесь Хайдеггер формулирует так называемое онтологическое различие, отсюда и два термина, которые его выражают: онтологический и онтический уровни рассмотрения вопроса о бытии.
«С какого сущего надо считывать смысл бытия, от какого сущего должно брать свое начало размыкание бытия?». Выбор этого сущего не случаен. Этим сущим, которое имеет возможность спрашивать о бытии, которое уже обладает пониманием бытия, являемся мы сами. Это сущее Хайдеггер понимает терминологически как Dasein. Таким образом, чтобы раскрыть смысл бытия вообще, нужно раскрыть бытие Dasein. Вопрос о бытии превращается в вопрос о конкретном человеческом бытии; т. е. вопрос о бытии как бы оборачивается и теперь указывает прямо на спрашивающего, на того, кто спрашивает о бытии. Так фундаментальная онтология превращается в экзистенциальную аналитику, а основной задачей трактата становится интерпретация бытия простого, конкретного человеческого существования, которое Хайдеггер обозначает труднопереводимым на русский язык термином Dasein. Мы полагаем, что этот термин требует более подробных разъяснений, ибо является центральным во всем произведении. Данный термин вызывает затруднение при переводе, так что в некоторых случаях его не переводят, а оставляют в немецкой транскрипции. Этот термин не является новым для философии. Он был широко употребляем во времена немецкой классической философии, например, в «Науке логики» Гегеля, где обозначал «наличное бытие», а также у Канта и в философии Нового времени термин «Dasein» обозначает бытие. Известны следующие переводы Dasein на русский язык: бытие-сознание, в этом переводе радикализуется гносеологическая проблематика; бытие-понимание, в данном варианте акцент делается на то, что Dasein всегда понимает себя и свое отношение к бытию; человеческое существование, в котором достаточно некорректно подчеркивается понятие «человек». Представляется, что в этих вариантах перевода гипостазируются отдельные структурные моменты онтологического устройства Dasein, которые в ходе экзистенциального анализа проясняются Хайдеггером как экзистенциалы. Более серьезными переводами, по-видимому, следует считать варианты переводов, представленные МихайловымА.В. и Бибихиным В.В., т.е. соответственно — здесь-бытие и присутствие. Следует отметить, что термин Da-sein употребляется Хайдеггером не в традиционном значении этого слова, не в значении наличного бытия. Он отделяет дефисом первый слог, акцентируя внимание на этом «Da», которое указывает на место — «здесь»и должно обозначать свечение бытия. Хайдеггер проясняет так: «Сущность Da-sein — быть этим «здесь». Человек берет на себя это, быть «здесь», поскольку он экзистирует». Хайдеггер указывает, что под употребляемым в «Бытии и времени»термине Da-sein не подразумевается наличное бытие в смысле присутствия (die Anwesenheit) вещи или человека в каком-то определенном месте. Перевод Dasein как здесь-бытие как раз подчеркивает это. Хайдеггер мыслит в Da-sein не присутствие человека в определенном месте, а подчеркивает то, что Da-sein показывает свечение бытия вообще: «Слово “da” — это не имя для указания места, будь то в отдельности, будь то вообще, а “Da” подразумевает свечение, внутри которого пространственно-временной порядок положения и вообще пространство и время в обычном смысле только установлены». Итак, Dasein — это не способ бытия человека, не его свойство, качество, внутренне ему присущее, как , например, прямохождение, но все-таки Хайдеггер называет Dasein человеческим: «…в высшей степени человек («der» Mensch) cобственно предоставлен Dasein, для того чтобы стать настойчивым в Da-sein». Под человеком здесь подразумевается историческое человечество, которое предоставляется Dasein. Но Хайдеггер отмечает, что еще ни одно историческое человечество не было предоставлено настоятельности Dasein, т.к. произошло забвение бытия. Но на этой одной из важных тем философии Хайдеггера мы не имеем возможности здесь останавливаться.
Хайдеггер всегда, на всех периодах своего творчества пытается мыслить бытие, он не оставляет своего замысла, которым наполнен трактат «Бытие и время». В лекциях по «Метафизике немецкого идеализма» (1941) мы читаем: «…не сказано, что «Бытие и время» стало для меня чем-то прошлым. Сегодня я еще не «пошел дальше», это потому, что я все более ясно знаю, что я не могу идти «дальше» — но возможно я подойду ближе к тому, что пытался сделать». Итак, и до и после «поворота» философия Хайдеггера остается мышлением о бытии. Но чем же тогда различны эти периоды творчества Хайдеггера? После поворота Хайдеггер пытается очистить мышление бытия от «антропологической редакции», которой было отягощено «Бытие и время». Следовательно, после «поворота» Хайдеггер пытается мыслить бытие не из временности, акцентируясь на будущем, а постигая бытие как событие, т.е. пытаясь продумать бытие без сущего. Теперь в философии Хайдеггера все более отчетливее начинает звучать тема языка, который проблематизируется как «дом бытия». 
Важным для нашего исследования является следующий вывод Хайдеггера, о том, что Ничто не может быть предметом мысли, но все-таки, человеку доступно Ничто, ему известно о Ничто, ведь часто люди, хотя и бездумно, говорят о нем. Хайдеггер говорит о Ничто как о чем-то знакомом человеку. Хайдеггер рассуждает здесь образом, совершенно отличным от философской традиции осмысления Ничто. Парменид, родоначальник осмысления бытия в европейской философии, заложил онтологическую линию, вследствие которой считалось, что несушего, небытия нет, в отличие от бытия, которое только и может быть мыслимо. И именно в этом пункте Хайдеггер соответствует парменидовской линии своим утверждением того, что небытие не может быть предметом мысли, что оно никаким образом не дано мышлению. Но в целом Хайдеггер противоречит парменидовскому отношению к негативности, согласно которому, небытия нет, оно невоспринимаемо не играет никакой роли в жизни человека. В некотором смысле Платон пересматривает парменидовское отношение к негативности, когда в диалоге «Софист» признает, что проблема софистики, как мышления о чем-то неправильном, обманчивом, т.е. о не-бытии, неразрешима. Софистика является мышлением о не-бытии, которое все-же каким-то образом существует. Итак, европейская метафизическая традиция, начиная с Парменида вплоть до Гегеля, рассматривает проблему Ничто (негативности) внутри рациональной сферы. Негативное анализируется исходя из сущего, понимается как недостаток сущего и означает неистинное, фальшивое, обманчивое, непостоянное. Как раз поэтому Хайдеггер считает, что традиция еще не продумала Ничто, еще не дошла до Ничто. Хайдеггер считает, что Парменид прав по отношению к Платону, т.е. в том отношении, что Ничто не может быть предметом мысли. Ничто не должно сводиться к сущему, не должно рассматриваться как его недостаток, оно является чем-то принципиально иным, чем сущее.
Чтобы получить определение Ничто, Хайдеггер вводит понятие«совокупность сущего» или «все сущее в целом». Но мы никогда не можем ухватить все сущее в его безусловной совокупности, мы всегда имеем дело с тем или с этим, мы привязаны к какому-то определенному сущему, а о ряде других, возможно, и не подозреваем. Человеческое отношение к сущему принципиально расколото, но все же Хайдеггер настаивает, что мы не мыслью, но несколько иным способом можем относиться ко всему сущему в целом, «что мы все же нередко видим себя стоящими посреди так или иначе приоткрывшейся совокупности сущего». В каких же случаях это происходит? Это происходит в те моменты, когда мы захвачены каким-то фундаментальным настроением, например. когда нам становится тоскливо. Глубокая тоска приоткрывает сущее в целом. 
http://anthropology.ru/…/s…/ocherk-haydeggerovskoy-filosofii Очерк хайдеггеровской философии. Ставцева О.И.