Интерпретация знания

1. Я знаю, что ничего не знаю
  Вооружённый знанием человек имеет возможность уверенно и бесстрашно шагать по жизни. Для этого много не требуется. Достаточно хорошего воспитания и образования, горстки таланта или, хотя бы, способностей к чему-либо, некоторого предварительного профессионального опыта и можно далее беспрепятственно наслаждаться жизнью. Проблема только в том, где и когда родишься. Либо во времена процветания отдельного развитого государства, либо в лихое время глобального упадка и вырождения всей человеческой цивилизации. Можно даже сказать, что в древности массы людей питали на благополучное будущее больше схожих надежд и у них было больше вариантов для его построения, чем сейчас, когда перспектива планирования у каждого человека с каждым годом становиться всё короче, а вариантов остаётся всего два и оба плохие - либо биться за коллектив, либо за того, кто сам по себе. Какой выбор при этом будет правильным, не сможет сказать ни один учитель в виду его неизбежной предвзятости.
  Чем больше человек знает, тем больше он запутывается, тем больше начинает осознавать, что знание, особенно философское, это одна колоссальная авантюра, которая может привести к успеху, но может привести и к катастрофе, чаще к ней, что и наблюдается в современном мире. Осталось осознать, что никакое знание не может быть передано без потерь и искажений, тем более философское. Без потерь может быть передана только неоднородность знания. Неоднородность знания есть его мутация, отклонение от любого стандарта, переход знания в свою противоположность - в знание неполное, относительное, собственное. Для неё нет никаких ограничений, кроме одной - для того, чтобы потери при передаче были минимальными, знание должно быть максимально неоднородным. То есть, гомогенность знания будет заключаться в его крайней, предельной неоднородности.
  Таким образом, философское знание как знание о единстве бытия во всех его основных проявлениях может быть гомогенным, если оно разделено, структурировано внутри себя на компоненты, которые не только не обладают однородностью, но и резко противостоят друг другу во взаимном отрицании. А такими противоположностями могут быть само знание и его отсутствие или его ограниченность. Недаром Сократ заявлял - я знаю, что ничего не знаю, тем самым постулируя принцип однородности человеческого знания через соединение в нём взаимоотрицающих противоположностей.

2. Двоичный код
  Осознание человеком двойственности знания не даёт ему никакой уверенности в том, что он когда-нибудь может овладеть знанием всеобъемлющим, не подверженным изменениям и неустаревающим ни при каких условиях. Но как раз такова его универсальная характеристика, которую используют современные инженерные технологии для передачи обширных массивов информации без потерь на большие расстояния. Это так называемый двоичный код, чередование единицы и нуля как простейший способ представления информации. Недаром вся человеческая цивилизация с таким энтузиазмом решила поменять аналоговое телевидение на цифровое, чтобы получать информацию у себя на дому без искажений, ибо человеку зачастую неважно, что он смотрит по телеку, лишь бы можно было рассмотреть детали на лице у любимого актёра, певца или ведущего.
  Давно ли человек читал книги на бумажных носителях, но сменилось поколение и вот уже заполонили культурное пространство книги электронные, скачанные из интернета, а вместе с ними пришло другое мышление, программистско-пользовательское, начисто лишённое человеческих переживаний и эмоций, вернее - их нюансов, оттенков, переходов. Опять, казалось бы - вот она гомогенность знания, на подходе. Однако здесь не стоит много обольщаться, так как трудно назвать гомогенной растущую неприязнь и враждебность друг к другу интернет-пользователей различных наций, вероисповеданий, социальных слоёв, обусловленную близким знакомством с непривычными для конкретного пользователя чужими культурными ценностями, а также раздражение от того, что человек и здесь, при всей доступности и универсальности интернета, сталкивается со знанием сырым, отчуждённым от самого пользователя, со знанием, которое ещё надо отобрать и присвоить, чтобы хоть как-то им воспользоваться, на что часто не хватает терпения.

3. Докопаться до знания
  Полнота и доступность информации в современных условиях могут создавать у человека ложное впечатление осведомлённости и причастности к процессам перемен, происходящим в социуме. Среднему, не слишком опытному пользователю может показаться, что любое необходимое знание сейчас можно найти в интернете. Но это ещё не его личное знание, а знание других людей, их личный опыт, разбавленный ходячим, штампованным красноречием. К этому опыту надо ещё приложить критерий для его понимания, интерпретации, суметь сделать из такого сырого материала выжимку, осуществить отбор или же заплатить немалую денежку за некую публикацию, которая, якобы, содержит могущественное знание о великих тайнах бытия, то есть, надо ещё добраться до собственно знания, которое бы отличалось от простой болтовни ни о чём, а иначе сам интернет не будет ничем отличаться от помойки. Чтение того же Гегеля не пойдёт впрок, если тыкать ножом в монолит, а не в сочленение каменных блоков, где достаточно подцепить и откинуть одну только песчинку, чтобы весь сарай завалился на бок и чтобы вся хвалёная гегелевская система превратилась в груду мусора.
  Поэтому информация ещё не есть знание. Она должна быть интерпретирована сообразно человеческим целям и намерениям, чтобы стать собственно знанием. То есть, она должна быть эффективно отобрана, проверена и скорректирована. По тем же самым причинам само знание в один прекрасный момент рискует стать просто информацией, которую необходимо принять к сведенью, как информацию не надо интерпретировать, если не хочешь, чтобы полученное в результате знание помешало достижению поставленной цели.
  За человека информацию не истолкует для него никто, кроме него самого. Если ему лень это сделать, то он обрекает себя тем самым на медленную и мучительную деградацию, уже будучи не в силах разобраться в том, кто говорит и защищает правду, а кто намеренно и старательно её фальсифицирует, становясь, таким образом, игрушкой равнодушных обстоятельств, которой легко манипулировать и которую потом не жалко выбросить за ненадобностью.  

4. Превращение информации в знание и обратно  
  Интерпретация знания - ключевой, переходный пункт в превращении информации в знание и знания в информацию. Именно здесь и рождается однородность знания или, наоборот, прекращает своё существование, смотря на каком уровне интерпретирования и применения самого двоичного кода она построена. Чем уже интерпретация, чем некритичней заимствование - тем меньше однородность знания и тем оно бесполезней, вроде фальшивых побрякушек на шее у дикаря. И наоборот - чем шире интерпретация двоичного кода, тем более гибким становится знание, тем более оно становится способным к адаптации в различных условиях его применения. Следовательно, однородность знания как возможность передачи знания от человека к человеку без потерь и искажений есть максимально широко интерпретированный двоичный код.
  Обычному человеку подобная формулировка ничего не говорит, потому что  он не знает, что такое двоичный код. Но, если говорить об интерпретации двоичного кода простыми словами, то можно сказать так - базовым, субстанциальным признаком способности человека широко интерпретировать, истолковывать двоичный код является признание им двойственности, бинарности любой поступающей к нему информации, любых данных, на любых уровнях и, в первую очередь, на глобальном, цивилизационном, где мир, а значит и его развитие, зависит от взаимодействия двух составляющих знания, была бы только к этому воля.
  Поскольку знание не берётся из ниоткуда, а генерируется самим человеком, то его гомогенность вносится в знание тоже человеком в процессе его генерации, что зависит, прежде всего, от того, в какой степени человек способен эффективно интерпретировать двоичный код. В принципе, любой может обладать такой способностью, только куда ни кинь - успешный человек успешен благодаря чему угодно, но только не гомогенности в интерпретации двоичного кода. По большому счёту, такой степени единодушия достичь невозможно, потому что чем ближе позиции несогласных друг с другом относительно какой-то конкретной области знания, тем более хрупким и ненадёжным становится баланс интересов.

5. Однобокое конструирование знания
   Что же касается самой философии, то в этой области человеку вообще трудно добиться успеха, поскольку философия не производит ничего, кроме предрассудков, которые никому не нужны, так как понимает гомогенность философского знания как собственно гомогенность, то есть, как волевое её насаждение и культивирование, а не наоборот - как отступление от неё с целью дать ей возможность реализовать себя самостоятельно.
  Верный признак окостенения философского знания, превращения его в бесполезный доменный шлак - его однобокое конструирование, когда философ строит свою концепцию без учёта её отрицания как своей противоположности и продолжает отстаивать её вопреки реалиям. Конечно, любую концепцию можно оспорить, но если она в состоянии встроить позицию оппонента в историю собственного развития в качестве своего естественного и необходимого момента, хотя бы в плане того, как не надо философствовать, это уже ступенька к достижению реальной однородности философского знания.

6. Гибкое применение двоичного кода
  Таким образом, гомогенность философского знания на уровне мировоззрений, а значит успешность самого философа, будет зависеть от того, насколько гибко философ способен применять к этому знанию двоичный код - разделять в мышлении то, что разделить невозможно, что в принципе не поддаётся разделению, и находить единство там, где его никогда не бывало, где всё вопиет о крайнем противостоянии.
  Это не значит легкомысленно подписаться под чистым листом, ведь так и делает большинство обычных людей, отдавая решение глобальных проблем на откуп алчным и лживым политикам. Проще всего назвать единство единством, а о противостоянии сказать, что в нём единство отсутствует, если это не влечёт за собой тяжёлых осложнений для привычного образа жизни. Но можно сделать и наоборот - выдать белое за чёрное и чёрное за белое, а также продолжать настаивать на этом, если это выгодно для получения разного рода преференций и создания преимуществ, особенно когда человек сам такими преференциями и распоряжается. Однако к философии такие подходы не имеют никакого отношения.
   Философия тогда только имеет успех, когда от него отказывается в пользу логики, когда переступает через пышное, но пустое многословие и начинает делить и удваивать философское знание, разводя в стороны схожие позиции или, наоборот, сближая крайности, то есть, начинает отыскивать в знании опорные точки и производить с ними простейшие арифметические операции, поочерёдно обращаясь в знании то к его единству, то к его различию как самым строгим судьям после совести. Такому мастерству можно научиться, но только через горький опыт, как не надо обращаться с философским знанием, а уж горького опыта философии не занимать, так как это основной стимул для её развития.