Как для увеличения прибыли капитылисты используют различие между ценой и меновой стоимостью. Часть 1.

Аватар пользователя igorkby
Систематизация и связи
Социальная философия
Политэкономия
История
Социология

Что такое гиперинфляция и как она используется капиталистами для увеличения капиталов.

 

 

Современная буржуазная экономическая теория утверждает, что цена товара формируется в зависимости от спроса. Если же повнимательнее присмотреться к тому как поступают, например, телефонные компании, снижающие цены на смартфоны вместе со снижением на них спроса, то есть посмотреть на действительность, окажется, что речь можно вести лишь о том, что в зависимости от различия в уровне цены, предприниматель может реализовать то или иное количество товара. То есть даже с точки зрения "теории" показатель предполагаемого спроса влияет на количество предполагаемой прибыли, и предпринимателю остаётся только установить ту цену, продажа определённого количества товара по которой принесёт ему ожидаемый, максимальный доход. Иными словами, если продолжить логику самой "теории", не спрос формирует цену, а величина предполагаемой прибыли является основанием для установления предпринимателем той или иной цены товара. Поэтому старт продаж многих смартфонов начинается с запредельно высоких цен, тогда как через некоторое время видно её значительное снижение. 

Буржуазные энциклопедисты причисляют теорию Маркса, марксизм, к "классической" экономической теории, представителями которой были Рикардо и А. Смит, что даёт им повод определять марксизм как теорию устаревшую. Основанием для подобной классификации служит тот факт, что Маркс использовал некоторые понятия из классической экономической теории. Пишется и произносится это несмотря на то, что основной труд К. Маркса, "Капитал", является критикой именно классической экономической теории, что само собой не обходится без критики понятий. Что же касается использования понятий из этой теории, то Маркс, как это и положено учёному, пользовался только теми, которые сложились в результате исторического развития человеческого общества, и которые соответствовали окружающей действительности. Чего нельзя сказать о буржуазных теоретиках, критикующих марксизм, и смешивающих понятия "стоимость", "меновая стоимость" и "цена", потому цена у них - это "стоимость единицы товара, выраженной в деньгах", а стоимость - "величина соотношений (пропорция) при добровольном обмене товаров". То есть, так как в капиталистическом обмене товар обменивается на деньги, то последние так же для теоретиков являются товаром, наподобие кофеварки или автомобиля. Ну а так деньги для теоретиков являются товаром, имеющим те же свойства, что и товар, на которые они обмениваются, то "цена" становится равнозначной "стоимости". 

На самом деле, деньги - это, конечно же, товар, однако по своим свойствам отличный от тех товаров, которые они замещает. Если деньги мы можем обменять на любой товар в соответствующей пропорции, то тем товаром, который деньги замещают, мы не можем расплатиться за другой товар, то есть мы не можем произвести натуральный обмен. Достаточно вспомнить 1990-е годы в РФ, когда рабочим выдавали зарплату в натуральном виде и те вынуждены были для обеспечения своего существования обменивать самостоятельно такую "зарплату" на деньги. Если деньги при капитализме для наёмных рабочих способны заместить собой любой товар, то есть являются всеобщим эквивалентом товаров, то ни один из других товаров таковым эквивалентом не выступает. Следовательно, стоимость, как "величина соотношений" товаров при "добровольном обмене", не равнозначна цене, выраженной в деньгах как всеобщем эквиваленте товаров. Более того, даже после всей этой эквилибристики учёных с ценой и стоимостью так и остаётся непонятным, откуда у обмениваемых товаров в принципе берётся стоимость, способная стать величиной, по которой они будут обмениваться. Современная буржуазная теория способна приравнять, к примеру, один автомобиль к десяти телевизорам, но она не способна объяснить, почему один автомобиль стоит именно 10, а не 9 или 11, или даже 25 телевизоров. Вернее, формирование стоимости буржуазная теория отдаёт на откуп самого процесса обмена товарами между продавцом и покупателем, мол, именно в нём образуется то соотношение, когда за один автомобиль дают 10 телевизоров. Теоретики утверждают, что чем полезнее вещь, тем она дороже стоит, то есть за автомобиль дают десять телевизоров, а не равное количество потому, что и продавец и покупатель, вместе, каким-то образом осознают, что автомобиль в десять раз полезнее телевизора. То есть современные буржуазные теоретики утверждают, что стоимость как соотношение товаров при добровольном обмене есть результат субъективных оценок товара покупателем и продавцом.

Обратимся теперь к тому, что о стоимости писал Маркс в I томе «Капитала»:

Каждую полезную вещь, как, например, железо, бумагу и т. д., можно рассматривать с двух точек зрения: со стороны качества и со стороны количества. Каждая такая вещь есть совокупность многих свойств и поэтому может быть полезна различными своими сторонами...

... Полезность вещи делает её потребительной стоимостью. Но эта полезность не висит в воздухе. Обусловленная свойствами товарного тела, она не существует вне этого последнего. Поэтому товарное тело, как, например, железо, пшеница, алмаз и т. п., само есть потребительная стоимость, или благо. Этот его характер не зависит от того, много или мало труда стоит человеку присвоение его потребительных свойств. При рассмотрении потребительных стоимостей всегда предполагается их количественная определённость, например дюжина часов, аршин холста, тонна железа и т. п. Потребительные стоимости товаров составляют предмет особой дисциплины — товароведения. Потребительная стоимость осуществляется лишь в пользовании или потреблении. Потребительные стоимости образуют вещественное содержание богатства, какова бы ни была его общественная форма. При той форме общества, которая подлежит нашему рассмотрению, они являются в то же время вещественными носителями меновой стоимости.

Меновая стоимость прежде всего представляется в виде количественного соотношения, в виде пропорции, в которой потребительные стоимости одного рода обмениваются на потребительные стоимости другого рода, — соотношения, постоянно изменяющегося в зависимости от времени и места. ...Меновая стоимость кажется поэтому чем-то случайным и чисто относительным, а внутренняя, присущая самому товару меновая стоимость (valeur intrinsèque) представляется каким-то contradictio jecto [противоречием в определении]. (Далее следует пример с железом, квартером пшеницы и так далее – прим.)
...Как потребительные стоимости товары различаются прежде всего качественно, как меновые стоимости они могут иметь лишь количественные различия, следовательно не заключают в себе ни одного атома потребительной стоимости.
Если отвлечься от потребительной стоимости товарных тел, то у них остаётся лишь одно свойство, а именно то, что они — продукты труда. Но теперь и самый продукт труда приобретает совершенно новый вид. В самом деле, раз мы отвлеклись от его потребительной стоимости, мы вместе с тем отвлеклись также от тех составных частей и форм его товарного тела, которые делают его потребительной стоимостью. Теперь это уже не стол, или дом, или пряжа, или какая-либо другая полезная вещь. Все чувственно воспринимаемые свойства погасли в нём. Равным образом теперь это уже не продукт труда столяра, или плотника, или прядильщика, или вообще какого-либо иного определённого производительного труда. Вместе с полезным характером продукта труда исчезает и полезный характер представленных в нём видов труда, исчезают, следовательно, различные конкретные формы этих видов труда; последние не различаются более между собой, а сводятся все к одинаковому человеческому труду, к абстрактно человеческому труду.

Таким образом, стоимость вещей при меновом обмене в условиях капиталистических отношений определяется количеством труда, необходимого для их производства. То есть мерой обмена одной потребительной стоимости на другую является человеческий труд, при том, сведённый "к одинаковому человеческому труду, к абстрактному человеческому труду". Иными словами, если за один автомобиль дают 25 телевизоров, то это означает, что на изготовление одного автомобиля требуется затратить в 25 раз больше труда, чем на изготовление одного телевизора.
Если присмотреться повнимательнее к положениям буржуазных экономических теорий, то и там в издержках при производстве товара содержится заработная плата, как количественное выражение затрат капиталиста именно на оплату труда, производящего товар. Но в процессе напряжённых размышлений буржуазные теоретики приходят к выводу о том, что "стоимость" не может быть выражена количеством труда, потому что "цена" определяется на рынке. В итоге, стоимость, со слов буржуазных теоретиков, это и "основа количественных соотношений при добровольном обмене товарами", и "величина затрат" в бухгалтерском учёте и статистике, и "цена товара в повседневной речи". То есть цена товара, как "стоимость" из повседневной речи, у буржуазных теоретиков превратилась в научный термин, и всё для того, чтобы сделать равноценными сделку между двумя капиталистами, и "сделку" между капиталистом и конечным потребителем, которым в капиталистических отношениях является наёмный работник. Своими витиеватыми формулировками буржуазные теоретики на самом деле скрывают истинную природу стоимости и цены товара, тогда как в действительности разница между ними в сути самих процессов – сделка по обмену товара на товар, и сделка по обмену товара на деньги, определяющие и различие между меновой стоимостью и ценой. Различие в процессах, стоящих либо за меновой стоимостью, либо за ценой даёт возможность капиталистам увеличивать прибыль даже в моменты жесточайших экономических кризисов, доказательством чему служит гиперинфляция, поразившая Германию после Первой мировой войны, Венгрию после Второй мировой войны, Россию в 1990-х, и многие другие капиталистические страны в разные исторические периоды.  

Современные буржуазные экономисты-теоретики размывают понятие "капитал", приписывая его составным частях свойства всего капитала в целом, называя капиталом то средства производства и сырой материал, то рабочую силу («человеческий капитал»), то акции и ценные бумаги, то непосредственно деньги. Тогда как капиталом, именно в научном смысле этого понятия, могут служить (быть) только те средства производства, сырой материал, рабочая сила, товар и деньги, которые непосредственно участвуют и в процессе производства, и в процессе обращения. То есть те средства производства и сырой материал, к примеру, что используются капиталистом раз от раза, несмотря на их наличие у него на руках, капиталом становятся именно тогда, когда входят в процесс производства товара, и перестают быть таковым, когда покоятся праздно или пылятся на складах. То же самое можно сказать о рабочей силе, приобретающей форму капитала лишь тогда, когда она соединяется в производственном процессе со средствами производства; и о результате применения рабочей силы — продукте труда, обретающем форму товарного капитала только тогда, когда продукт труда вступает в обращение, то есть находится на рынке в качестве товара, и который капиталист обменивает в итоге на деньги. И этот процесс преобразования капитала из одной формы в другую, процесс движения капитала от момента авансирования в денежной форме, до момента реализации последней единицы товара, то есть полного возмещения капитала в этой же форме, но с прибылью, К. Маркс называл кругооборотом денежного капитала. Таким образом, в процессе кругооборота капитал последовательно пребывает в трех формах и на прохождение каждой капиталу требуется определённое количество времени, прежде чем он снова обратиться в денежную форму. Отсюда ясно виден интерес капиталиста в том, чтобы капитал в каждом из этапов находился как можно меньшее количество времени, что позволило бы ему сократить общее время кругооборота, соответственно быстрее получить прибыль. Ради сокращения периода нахождения капитала в форме сырого материала, капиталист организовывает его поставку таким образом, чтобы количество находящегося на складе сырья не превышало уровня, необходимого для производства конкретной партии товара, его определённого, запланированного количества. К примеру, компания Боинг наладила поступление деталей для сборки самолётов таким образом, чтобы на складе находились только те детали, что необходимы для непосредственного изготовления конкретного, оплаченного самолёта или партии самолётов. 

Когда капитал находится в производительной форме, капиталист сокращает время путём модернизации производственного процесса, что при той же или меньшей оплате труда позволяет получать большее количество товара. Это можно проследить на примере торговли гаджетами компанией Apple, когда выход новой модели смартфона следует за модернизацией производства и ухудшением условий труда наёмных работников. 

Сокращение последнего периода нахождения капитала в товарной форме капиталистом достигается путём увеличения продаж, что возможно, к примеру, за счёт снижения цены товара — способом, ограниченным величиной издержек капиталиста, то есть цена товара в итоге не может упасть ниже определённого уровня. Прибавить сюда стоит конкуренцию, в результате которой на рынке появляется другие товаропроизводители со схожими характеристиками и ценой товара, что в итоге приводит к переполнению рынка товарами и так называемому "перепроизводству", а в масштабах отдельной экономики, или даже мировой капиталистической экономики в целом — к экономическому кризису, схожему с Великой Депрессией или тем, что в мировой и российской экономиках по сей день развивается с 2013 года. Это приводит к простоям и остановкам в производстве, что сказывается на величине прибыли капиталиста, чьё снижение он компенсирует увольнениями тысяч наёмных работников, снижением им зарплат и одновременно с этим... увеличением цены на свой товар. Именно увеличение цены позволяет капиталисту, как минимум, восстановить прежнюю массу обращающегося капитала, то есть за определённый период капиталист по новой цене теперь реализует меньшее количество товара, однако, более высокая цена, как минимум, компенсирует ему прежнюю величину прибыли. 

Как писал К. Маркс, стоимость, выраженная в деньгах, или цена, есть "адекватное бытие меновой стоимости", то есть цена по своим свойствам является чем-то иным, отличным от меновой стоимости. "Бытие", с точки зрения философии, это процесс, в котором происходит смена одного качества на другое. Таким образом под ценой К. Маркс понимал процесс превращения товара, имеющего меновую стоимость, в предмет потребления, лишённый вообще какой-либо стоимости. Или иначе, чтобы товар превратился в предмет потребления, меновая стоимость должна пройти процесс превращений, перейти во что-то отличное от себя, где процесс превращений, переход, говоря языком экономистов, "цена", является процессом смены одного качества другим. Цена отражает процесс, при котором потребитель расстаётся с определённой суммой денег, взамен получая предмет потребления, а капиталист, наоборот, получает на руки за проданный товар капитал в виде наличных денег, тем самым изживается меновая стоимость товара. Проще говоря, цена – это процесс, в котором капитал обретают первоначальную, денежную форму. Это ярче всего отражено в судьбе таких германских капиталистов, как Гуго Стиннес, Ф. Тиссен и других крупных промышленников Германии начала ХХ века, заработавших на различиях цены и меновой стоимости неслыханные богатства.

Проигрыш Германии в Первой мировой войне, означал проигрыш крупных германских капиталистов, лишившихся по итогам Версальского мирного договора колоний и части собственных территорий, что привело к сокращению рынков сбыта товара и получения необходимого сырья. Само собой, это привело к сокращению прибыли у германских капиталистов, и некоторые из них, как например "стальной" магнат Крупп, лишённый военных заказов, оказались на грани разорения. К этому стоит добавить снижение потребления со стороны населения Германии, обнищавшее за четыре года изнурительной войны. Понятно, что при неизменном положении вещей, капиталисты Германии не могли рассчитывать на необходимое количество поступающей прибыли, что входило вразрез с их интересами. 

Интересно, что по сообщениям источника (http://www.globfin.ru/articles/crisis/hyperinf.htm):

К концу войны денежная масса [в Германии] превышала довоенные цифры в 5 раз. Цены выросли меньше - в среднем примерно в 2 раза. Обесценение марки скрывалось отчасти карточной системой распределения продуктов с искусственно низкими ценами. 
Уже в 1919 году рост цен стал обгонять эмиссию денег... ... К июлю 1922 года банкнотная масса возросла по сравнению с моментом перемирия более чем в 7 раз, однако уровень цен повысился в 40 раз, а курс доллара даже в 75 раз. Этот разрыв можно объяснить увеличением скорости обращения денег
...

Денежная масса, со слов буржуазных экономистов, это "совокупность наличных денег в обращении и безналичных средств на счетах физических, юридических лиц и государства", то есть буржуазные теоретики к денежной массе относят все имеющиеся в экономике страны деньги. Цены, о которых говорится в приведённой цитате, отражают сумму цен, выражающую определённое количество выпущенных в экономике товаров, и для реализации которых необходимо соответствующее сумме цен количество денежной массы. То есть для обращения в экономике послевоенной Германии товаров с определённой суммой цен необходимо было в 2,5 раза меньшее количество денежной массы, чем было в наличии. Таким образом, на руках и счетах у граждан и юридических лиц Германии к концу войны находилось в 2,5 раза больше денег, чем использовалось в обращении. Буржуазные теоретики рост цен в Германии после первой мировой войны связывают с отменой карточной системы, что по их мнению следом привело к печатанию правительством "ничем не обеспеченных" денег, стремившемся таким способом остановить рост цен, это привело, как они пишут, к "вздутию" денежной массы и последующей гиперинфляции. Однако, именно потому, что деньги, лежащие на счетах граждан и юридических лиц в обращении не участвуют, следовательно не используются для обмена на товары потребления, всякий напечатанный властью излишек денег сверх того, что необходимо для покрытия определённой товарной массы, или суммы цен определённой товарной массы, не будет участвовать в обращении. Не участвуя в обращении, напечатанные правительством деньги, так же как и деньги, лежащие на счетах физических и юридических лиц, не способны повлиять на стоимость денег, используемых в экономике для движения товара.   

В буржуазной экономической науке существует понятие "скорость обращения денег", про которое теоретики пишут следующее — это: 
"средняя частота, с которой денежная единица используется для покупки новых отечественных товаров и услуг за определённый период времени. Скорость обращения денег во многом зависит от объёмов экономической активности при заданной денежной массе". 

Иными словами, скорость обращения денег напрямую зависит от скорости обращения товарной массы, товаров, то есть чем быстрее потребители раскупают товары, тем выше скорость обращения за определённый период той части денежной массы, что используется для движения товаров. Уже отсюда видно, что той части денежной массы, что используется в обращении, не может быть больше или меньше той суммы цен, что отражает определённую товарную массу. Меньшее количество денег не в состоянии будет обслужить большее количество товаров, то есть денег будет попросту не хватать, между тем как при превышении количества денег над количеством товаров, или их суммой цен, излишек денег вообще не будет участвовать в обращении. Отсюда понятно, что количество денег, находящихся в обращении, может увеличиваться или уменьшаться вместе с увеличением или уменьшением товарной массы. При этом увеличение товарной массы, а вместе с этим и суммы цен, может привести к увеличению денежной массы, и тогда действительно пришлось бы "включать" печатный станок, но для этого необходимо, чтобы на счетах граждан и юридических лиц отсутствовали какие-либо средства, что в капиталистических экономиках с развитой банковской системой представить невозможно. Но даже в этом случае печатать деньги пришлось бы для покрытия возросшего товарооборота, то есть деньги были бы обеспечены соответствующим количеством товаров, что по логике самой буржуазной теории не может привести к падению стоимости денег. 

Самое интересное, среди буржуазных апологетов считается научным тоном принимать за правило наличие у одного следствия двух не связанных друг с другом причин. По этому разрыв в уровне цен и уровне денежной массы, превышение первого над последним, во время гиперинфляции в Германии буржуазные теоретики объясняют увеличением скорости обращения денег, тогда как точно такое же развитие гиперинфляции в Советской России они объясняют "крайней узостью рынка и малыми размерами предложения товаров". Однако, если присмотреться к экономическому положению Германии, лишённой по результатам Версальского договора практически всех своих рынков сбыта и извлечения сырья, то здесь так же, как и в Советской России, вместе с окончанием войны рынок имел крайнюю "узость" с "малыми размерами предложения товаров". Тем не менее, данное обстоятельство не мешает буржуазным теоретикам находить у одного следствия причиной, в случае с Германией, скорость обращения денег, а в случае с Советской Россией, "узость рынка". 

Но на самом деле, причина, в результате действия которой денежная масса увеличивается в экономике капиталистической страны в разы, одна — это жадность капиталистов. Капиталисты Германии, кроме промышленных предприятий, владевшие крупнейшими банками страны, что по сути означало возможность управления всей банковской системой Германии, были прекрасно осведомлены о состоянии счетов "граждан" и "юридических лиц". Испытывая нужду в увеличении прибыли, что не может произойти без соответствующего увеличения скорости обращения товаров, капиталистам Германии необходимо было изыскать способ, при помощи которого они могли бы "простимулировать" граждан и юридических лиц снимать со счетов деньги и обменивать их на товар. Способ этот в послевоенной Германии, где народ за время войны привык к определённому уровню потребления, не мог быть похож на те, что капиталисты используют для продвижения какого-либо товара, как, например, рекламная компания, в этом случае можно было бы добиться увеличения продаж только конкретно этого товара, тогда как капиталистам Германии требовалось увеличение товарооборота в масштабе всей экономики. Для этого им нужно было организовать всеобщее повышение цен, которое затронуло бы все виды и категории товаров в Германии, что с точки зрения общественного резонанса, в условиях, когда только-только была задавлена пролетарская революция, проделать открыто германские капиталисты не могли. Поэтому им нужна была идея, "теория", которая смогла бы оправдать повышение цен какой-нибудь отдалённой, не связанной с действиями самих капиталистов, причиной. Это была "теория" обесценения денег ввиду их якобы беспорядочной эмиссии правительством, по которой напечатанные "новые" деньги в цене были ниже предыдущих, что сказывалось на отношении к этим деньгам со стороны общества — люди старались как можно меньше времени "держать" наличность на руках и как можно быстрее обменивать её на товары, валюту, золото и прочее. 
Однако, у повышения цен нет и никогда не было никакой иной причины, кроме жадности капиталиста, просто ради спокойствия общественного мнения он сваливает вину за происходящее на правительство, чьи действия якобы поспособствовали снижению стоимости национальной валюты и росту цен в следствии этого. Печатание "новых" денег, конечно, увеличивает размеры денежной массы, но дело в том, что даже со слов буржуазных экономистов, эта мера со стороны правительства является ответом на начавшееся повышение цен, на начало процесса гиперинфляции, более того, исторические примеры гиперинфляции говорят нам о том, что рост цен в этот момент всегда и в разы опережал увеличение денежной массы. Только поэтому во время гиперинфляции в Германии в 1922 году денежная масса выросла "более чем в 7 раз", а уровень цен "повысился в 40 раз"; к началу 1923 года денежная масса выросла в 90 раз, а уровень цен – в 180 раз; к середине 1923 года денежная масса выросла в 132 000 раз, а уровень цен – в 854 000 раз, то есть весь период гиперинфляции в послевоенной Германии уровень цен в разы превышал величину денежной массы. 

Увеличивая цены и обесценивая эмиссией деньги капиталисты искусственно создают в обществе "необходимость" потребления товаров, что увеличивает скорость обращения товара и позволяет даже в условиях экономического кризиса и сжатия рынков сбыта, как это было в послевоенной Германии, получать максимальную прибыль. 

Буржуазные экономисты-теоретики утверждают, что деньги – это товар, чьи свойства схожи со свойствами всякого другого товара, и это с некоторыми оговорками действительно так, поэтому в современных реалиях можно найти примеры того, как при помощи манипулирования ценой на иностранную валюту, капиталисты регулируют, вернее, повышают на неё спрос, что хорошо показано в одном либеральном источнике: (http://www.finanz.ru/novosti/lichnyye-finansy/naselenie-rinulos-v-obmenn...):
         
Россияне (читай обыватели во всех капиталистических странах, не только в России) действуют, как и в предыдущие годы, отмечает службы разработки стратегии СМП-банка Анатолий Салтыков: пока курсы инвалют падают, интерес к ним невелик; когда же рубль начинает обесцениваться, люди спешат в обменники, и чем дороже доллар и евро, тем больше их в итоге покупают.

Данное "правило" справедливо по отношению к любому другому товару, манипуляцией цены на который капиталист добивается увеличения спроса на него. Поэтому в послевоенной Германии рост цен являлся не следствием печатания денег правительством, а следствием жадности германских капиталистов, значительно увеличивших таким способом свои капиталы. 

Капитал живёт, только если он находится в обращении, то есть происходит процесс его воспроизводства, которое К. Маркс называл простым воспроизводством капитала, когда каждый следующий раз капиталист авансирует одну и ту же сумму, что ни на атом не увеличивает ни его капиталы, ни получаемую от обращения этих капиталов прибыль. Допустим, выручка капиталиста за определённый период составила 1 миллион 200 тысяч рулей, из которых 1 миллион возвращается капиталистом в производство, то есть авансируется на покупку сырья и рабочей силы, а 200 тысяч капиталистом потребляется без остатка на еду, одежду, дома, машины, словом, проматывается им и не участвует в процессе обращения капитала. Как видно, здесь нет никакого возрастания капитала, следовательно, увеличения прибыли. Но известно, что интерес капиталиста заключается в увеличении прибыли, что невозможно без возрастания капитала, следовательно, каждое следующее вложение, чтобы принести больший доход, должно быть больше предыдущего, то есть каждое следующее обращение капитал должен проходить в увеличенном масштабе, или как писал К. Маркс, должно производиться расширенное воспроизводство капитала. Это происходит интенсивно и экстенсивно, то есть либо через процесс модернизации производства и сохранения численности наёмных работников, либо через увеличение производства и количества нанятых работников. Если процесс расширенного воспроизводства капитала рассматривать в общественном масштабе, а капиталиста и наёмного работника – как совокупность лиц определённых классов, окажется, что капиталист нанимает работника для производства товара, который он впоследствии ему же и продаёт на рынке. Поэтому воспроизводство капитала в расширенном масштабе интенсивным и экстенсивным способом происходит, когда в наличии имеется такое же интенсивное и экстенсивное потребление этого товара наёмным работником. Однако, такое потребление возможно в благоприятные периоды экономического подъёма, когда производство уже прошло процесс модернизации, когда натиск со стороны конкурентов ещё не так ощутим для капиталиста, наконец, когда общественная необходимость в конкретном товаре до конца не исчерпана. Всё переворачивается, когда необходимость в товаре покрыта, в том числе за счёт действий конкурентов, и если всё это представить в общественном масштабе, то в этот момент наступает то, что со стороны выглядит как переполнение рынка товарами, перепроизводством. В действительности же речь нужно вести о выравнивании спроса на товар со стороны общества, когда оно больше не в состоянии поглощать всё возрастающее производство товара. Таким образом возникает противоположность интересов общества, не нуждающегося в большем количестве продукта, с одной стороны, и капиталиста, заинтересованного в увеличении потребления и прибыли, с другой. Поэтому капиталисту теперь требуется не простая модернизация производства, не просто сокращение издержек на сырой материал и рабочую силу, теперь ему требуются коренные изменения в структуре самого товара. Последнее связано с изменениями структуры используемого сырого материала, то есть товар иного качества теперь требует от капиталиста изменений в качестве сырого материала, а это связано с необходимостью замены отжившего своё вместе с производимым некогда товаром устаревшего оборудования, машин, станков. В свою очередь, замена оборудования и изменения в качестве сырого материала взывают к необходимости реорганизации всего бизнеса капиталиста, что предполагает с его стороны колоссальные по своим масштабам капиталовложения. 

Буржуазная пресса, рассказывающая об увеличении капиталов у таких крупных капиталистов, как Б. Гейтс, И. Маск, Д. Безос, Мордашов, Михельсон, Дерипаска, вводит общественное мнение в заблуждение, создавая впечатление наличия на счетах или "под подушкой" у озвученных олигархов несметных богатств в денежном выражении. Однако, следует понимать, что капиталом являются не только деньги, это лишь не значительная его часть, необходимая для приведения в движение всего остального капитала, находящегося в форме средств производства, рабочей силы и в форме товара. Капиталом является вся совокупность средств, при помощи которых капиталист производит и распределяет общественный продукт. Таким образом, всякое увеличение капитала у озвученных лиц является следствием увеличения продаж товара, что невозможно без увеличения его производства, а последнее - без увеличения количества производственных мощностей. Кроме того, так как увеличение капитала возможно, только если он находится в обращении, то есть полученную прибыль капиталист вновь пускает на закупку сырого материала, оборудования, машин и оплату рабочей силы, или на расширенное воспроизводство капитала, то это означает, что денежное выражение капиталов у того или иного капиталиста является выражением количества средств производства, сосредоточенных в его руках – это стоимость тех средств производства общественного продукта, что принадлежат каждому конкретному капиталисту, соответственно, увеличение капиталов в денежном выражении, о котором с таким удовольствием рассказывает буржуазная пресса, говорит о соответствующем увеличении количества средств производства. Иными словами, в руках у капиталиста или на его банковских счетах никогда не находится той суммы реальных, наличных денег, те миллиарды и десятки миллиардов долларов, евро, рублей, о которых говорят статистики из различных буржуазных журналов. Как отметил "долларовый" миллиардер Дерипаска:

«У меня нет миллиардов, у меня свободных средств меньше чем у какого-нибудь регионального директора или владельца пивоваренного завода. Многие путают свободные средства с активами. Активы, да, есть» (www.instagram.com/oleg.deripaska/).

Примерно такое же положение дел было у капиталистов Германии после Первой мировой войны, не имеющих "свободных средств", но обладающих огромными "активами", правда, требующими реорганизации. Не было у германских капиталистов необходимых денежных сумм, которые позволили бы им произвести этот процесс, потому и был он осуществлён за счёт обнищания народа Германии. Гуго Стиннес, к примеру, владея значительным количеством капиталов в добывающих отраслях, тяжёлом машиностроении, трансатлантических перевозках, которые с окончанием войны превратились в "мёртвые" капиталы, не способные приносить прежний объём доходов, именно за счёт "гиперинфляции" и обнищания большинства народа Германии смог обзавестись предприятиями обрабатывающих отраслей, машиностроительными предприятиями, предприятиями, производящими автомобили, бумагу, полиграфическим производством и другими.  

Как уже было сказано выше, процесс модернизации производства - процесс постоянный, следовательно, требующий постоянных капиталовложений, при том, так как процесс производства носит капиталистический характер, капиталовложения должны производится каждый раз в увеличенном масштабе. Отсюда понятно, что постоянный процесс модернизации производства, то есть воспроизводство капитала в расширенном масштабе, возможен только если он сопровождается потреблением в таком же, увеличенном масштабе, чего от народа Германии, пережившего войну и испытывающего "прелести" гиперинфляции, очевидно, добиться обычными методами было невозможно. Именно по этой причине гиперинфляция в Германии продолжалась с начала 1919 г. по конец 1923 г., то есть четыре года подряд. 

В одном из названных выше источников сказано, что потребительская способность населения Германии за время гиперинфляции снизилась до 1/6 по отношению к тому, какой эта "способность" была до её начала. Наводя ужас подобными статистическими данными на обывателя, буржуазные теоретики тем самым хотят сказать, что такое положение дел плохо сказывается на развитие экономики той или иной страны, забывая при этом уточнить, что говорят они именно о капиталистической экономике, где все связи работают на увеличение прибыли конкретных капиталистов. Именно поэтому колоссальный рост доходов конкретных капиталистов в периоды гиперинфляции, стоящий рядом с обнищанием большинства народа, говорит о том, что снижение покупательской способности населения, даже до 1/6 от первоначального результата, никак не мешает конкретным капиталистам проводить свои интересы в жизнь. Конечно, это происходит в ущерб интересам трудящегося большинства, само собой, увеличение капиталов в гиперинфляцию у одних капиталистов происходит на фоне разорения массы других капиталистов. Но это естественный процесс развития капиталистической экономики, когда снижение потребления со стороны наёмных работников капиталист заменяет увеличением рынков сбыта, а последнее производится за счёт "поглощения" конкурентов. Поэтому-то в послевоенной Германии кучка конкретных капиталистов, за счёт обнищания большинства, даже в условиях низкого уровня потребления, получала огромные прибыли, которые позволили им значительно увеличить количество предприятий, находящихся у них в собственности, то есть увеличить свои капиталы. Возможность проделывать подобные трюки заключается во владении капиталистами рычагами управления процессами производства и распределения общественного продукта, а последнее тесно связано с взаимоотношениями капиталистов и наёмных работников, то есть с заработной платой последних и тем, как она им выплачивается капиталистами.