Язык. Мы общаемся используя слова, составляя из них предложения, а из предложений составляем речи, утверждая ими свои представления. Язык всегда был отличием человека от иного живого, но он сам не всегда отличает правду от фантазии, зачастую скрывая первую под второй, а также не всегда передает точное понимание прочувствованного к возможному высказанному. В языке легко запутаться, приняв желаемое за действительное, поняв нечто сказанное не тем и не так. Что же есть язык на самом деле?

Любое познание, как способ реконструкции действительного мира, есть акт восприятия своего ощущения, переходящего в память. Наталкиваясь в своей жизненной активности на нечто действительное, т.е. лежащее в поле действительности, происходит изменение направления жизненной активности. Действительность как бы меняет направление осуществления активности, указывая не невозможность продолжения активности тем же курсом. Как вода бегущая в русле становится рекой, так наша жизненная активность может быть собой только в поле возможного её осуществления. Это влияние на нашу жизненную активность, т.е. требующее необходимость изменений, есть суть ощущения. Воспринятое таким образом ощущение действительности, переходящее в память, есть суть познания, как реконструкции.

Таким образом, чтобы ответить на вопрос о Языке, необходимо познать Язык через ощущение действительности Языка.

Сами ощущения при этом как-то воспринимаются, что есть суть реакции на само ощущение. В основе любого восприятия мира лежит необходимость различения. Иначе всё разрозненное единичное было бы сразу единой целостностью, т.е. Миром. Отличное от мира, выделенное на фоне остального, есть суть восприятия, как реакция на его отличительность или ощущение его влияния своей действительной уникальностью, что запечатляется в памяти, как уже познанное. Память имеет важное значение, ведь в ней отражается опыт сталкивания с действительностью, что есть суть результата реакции от воспринятого ощущения. Сначала мы не понимаем действительность, но столкнувшись с ней в нас рождаются крупицы идей о самой действительности, как некий прошлый опыт, успешный или неуспешный. Тем самым память есть особая среда, скрывающая в своих недрах факты опыта [контакта с миром] или единичные, опорные, запомненные опыты, но эти факты порой всплывают на поверхность, когда нечто снаружи [из мира] колеблет память, что воспринимается схожими обстоятельствами уже былого. Факты всплывают благодаря ассоциациям или узнаванию чего-то вызывающего возрождение запомненных ощущений. Очевидно, что нечто, происходящее во вне, вызывает поток ощущаемых сигналов, действующих на восприятие через реакцию, что в свою очередь вызывает новое ощущения сравни дежавю (тонкая ассоциация, узнавание былого прошлого опыта) и воскрешает прошлое из забвения в виде фактов. Погруженное в самое себя и в свою жизнь, вырывается из этого погружения в момент происшествия через восприятие своего ощущения. Так мир разворачивается перед ощущающим, воспринимающим и реагирующим в актуальное представление о мире [конкретная реконструированная ситуация], что есть лишь отношения узнанных и уже познанных вещей и, возможно, ещё неузнанных и непознанных, но находящихся в процессе познания. У человека с возрастом неузнанных вещей становится меньше, так как жизненного опыта у него больше, чем в у молодых, а рецепторный аппарат у всех людей ограничен. Потому мир проявляется чаще в виде фактов из воспоминаний, а не еще неузнанных вещей из происходящей действительности, т.е. из восприятия собственных ощущений от контакта с миром.

В ином случае, в нашей памяти должны были бы находиться сами вещи, а это невозможно. Соответственно, мы точно знаем, что у нас есть Язык (мы имели с ним дело в своём опыте), но то, что мы о нём знаем, лишь наше представление, основанное на воспоминаниях [опыт], ибо как такового языка в нашей памяти нет, а есть лишь факты некоего опыта. Это означает лишь то, что есть нечто, что нам необходимо осмыслить, т.е. ощутить своё представление о нем, восприняв его, как нечто из вне, на что можно среагировать.

Представление, как опыты прошлого, скрытые в памяти, всегда опирается на ощущение. Ощущение означает внутреннее чувство, восприятие чего-то, приходящего из вне, как реакция на это происходящее. Именно ощущение добавляет представлению убедительности, так как оно, представление, теперь опирается на ощущение. Так представление в восприятии становится фундаментальным, условно соответствующим миру, подменяя собой сам мир, как нечто происходящее и нестабильное во вне человеческого восприятия. Мы точно знаем, что Язык «происходит» из вне. Им пользуются другие люди. Мы реагируем на их Язык. Они учат нас Языку. Они с нами говорят Языком, как и мы с ними. Значит, что мы ощущаем Язык (забавно!), как нечто из вне, значит он существует в действительности. Это означает лишь то, что вопрос о Языке имеет важную значимость и должен быть разобран.

Представления и ощущения как-то воспринимаются. Восприятие есть в некоем роде высвечивание, ибо нельзя воспринять нечто без отрыва его из окружающей действительности, ибо тогда оно было бы не самим собой, т.е. как-то воспринятым, а целым миром, т.е. неразделяемым. Тогда не было бы нужно представление, а соответственно и память. Мир тогда был бы воспринимаем в целом и не родилась бы потребность в познании. Язык как раз воспринимаем. Он приходит из вне, как сигнал, т.е. он ощущаем, но он есть лишь представление, вызывая ассоциации из памяти, что есть образ, который можно узнать. Образ отличен от факта тем, что факт опыта есть память о контакте с действительностью, а образ рождён уже в самом представлении, как узнавание уже былого в актуальном представлении. При этом Язык дан из вне, т.е. он факт, но его восприятие идёт изнутри, т.е. он высвечивает нечто уже из представления, образ, т.е. его можно понять, как уже познанное, но не актуальное воздействию действительности, ибо он лишь представляет предмет общения, не всегда актуальный происходящему (это происходит от того, что общение, ведущееся в действительности, не всегда идет о действительности). Язык воспринимается, т.е. как-то толкуется, ибо нечто высвечивается в представлении, как представление о самом себе, т.е. рождается понимаемый образ. В то же время, Язык - это способ взаимодействия с людьми, их частое вторжение во внутренний мир ощущающего, представляющего и воспринимающего и в его погруженность в свою жизнь.  Соответственно, через язык мы ощущаем взаимодействие с людьми и их «вторжение» в нашу жизнь, создавая представление о сказанном через восприятие ощущения языка, воскрешающего воспоминаемые языковые опыты прошлого через толкование. Через язык мы понимаем наличие «внутреннего мира» у другого человека сквозь его действительность. Иначе, если бы не язык, то мы бы представляли другого человека актом действительности, но мы воспринимаем его в отрыве от действительности, наделяя его способностью создавать языковые сигналы, рождающиеся внутри него. Таким образом, моя способность к языку для меня аналогична его способности к языку, как к чему-то, происходящему внутри него.

Предварительно можно заключить, что язык есть нечто, что в каком-то виде выталкивает из погруженности в свою жизнь. Это погружение в себя есть суть обращённость в своё представление, ощущаемое и воспринятое, как нечто происходящее. Так язык является чем-то, что выталкивает нас из погруженности в своё представление (иначе - убеждённости во все-объёмности собственного представления, тождественности представления и действительности) через поток языковых сигналов.

Так у нас появляется три аспекта мышления - 1. представление, как нечто для нас стабильное, осмысленное, фундаментальное и опорное, 2. ощущение, как нечто обновляющееся, потребляющее информацию из вне, изменяющееся, и 3. восприятие, как скольжение по представлению или между представлением и ощущением. Как мы видим, для мышления не обязателен Язык, как особо важный элемент, но Язык есть и он точно связан с мышлением, что известно по практике мышления. Мы обязаны осмыслить его сущность, поставив этот вопрос о Языке, как об элементе мышления! Некоторые другие уже выявленные ЭЛЕМЕНТЫ мышления, помимо языка, – факт опыта, образ, сигнал из вне, узнавание (толкование), воздействие…

В своей голове я слышу слова. Эти слова проливаются фразами, размышлениями, утверждениями, вопросами. Что будет, если изъять это из головы и оставить лишь чистое мышление? Представление никуда не исчезнет, ибо оно вызвано сигналами из вне, ассоциируемые фактами - прошлыми опытами. Это лишь образ, видение, что «прямо перед глазами», как некая цельная картина из множества запомненных частей. Само восприятие сигналов из вне есть ощущение мира, доступное человеку, но лишь в знакомых ему пределах, ограниченных рецепторным аппаратом. Ощущение тоже не исчезнет с исчезновением языка, ибо никуда не исчезнут сигналы из вне, ведь действительность есть или должна быть в нашей картине мира, как нечто влияющее на нашу жизненную активность. Остаётся лишь восприятие, которое в данном случае представляет бессмыслицу, ибо точное представление, основанное на точном ощущении, есть уже целостная картина восприятия мира, которую не нужно как-то воспринимать иначе, как действительность, но точного представления у нас нет, что неоспоримый факт, проявленный в необходимости познания, а следовательно, мы вынуждены постоянно сличать ощущения и представления, т.е. скользить между ними.

Очевидно, что язык [внутренний] является одной из форм восприятия, а точнее восприятия собственного восприятия, выраженного в конкретном образе воспринятого, что происходит в моей голове, когда я о чём-то думаю (когда работает мышление). Иными словами, я выделяю из своих представлений некие запомненные объекты, факты опыта в действительной ситуации или образы в абстрактной ситуации, которыми оперирую, чтобы сложить понимание и точнее разобраться в волнующей меня ситуации, ведь моё представление не всегда соразмерно моим ощущениям, а более – не всегда соответствует действительной ситуации. Это оперирование в абстракции требует наличие чего-то, в чем содержится образ воспоминаемого объекта, как его номинация. И это есть слово – то, что не есть сам объект, вырванный из действительности, и не его образ в представлении, но его номинация для узнавания и оперирования им в абстракции.

Думаю, что это будет не оспоримо, если утвердить, что язык имеет направление. Он всегда обращён к чему-то или кому-то. Эта его обращённость есть смысл, ибо только в наличии направления проявляется конечность, как цель. Таким образом, язык выражает конечное восприятие, т.е. смысл воспринятого или нечто оформленное в конкретное понимание. Кому же направлено наше внутреннее говорение? Иногда мы представляем, что внутри себя общаемся с кем-то из нашей жизни, кого нет в актуальном настоящем. Иногда мы как будто сами себе растолковываем происходящее. Иногда мы просто строим отражение происходящего в восприятии в аналогичной языковой конструкции. Но так как это говорение внутреннее, то в любом случае оно направлено самому себе. Зачем? Очевидно, что в нас присутствует некая озадаченная раздвоенность. Я-говорящий, объясняющий, улавливающий и т.п. и Я-слушающий, думающий, нуждающийся и т.п. Что это всё означает? Это означает, что наше мышление, которому язык не особо нужен, использует его для каких-то внутренних целей. Эта цель есть схватывание чего-то действительного в своих представлениях, т.е. прошлых фактах опыта в виде образа, или обращение внимания на устойчивое, часто возникающее, но уже не как восприятие, а как наличествующее в действительности. С помощью языка мы схватываем происходящее внутри нас, держим контроль над происходящим, или точнее пытаемся его держать. Мы нуждаемся в удержании чего-то стабильного, чтобы оперировать им, как представителем действительности, что своим существованием (влиянием на нашу жизненную активность) вызывает в нас ощущение сигналов действительности. Возникающая связь между ощущением сигналов и образом [частичным представлением, выраженным в образе] откладывается в нашей памяти, как новый объект памяти, конкретное воспоминание, а слово или фраза, связанная с ним смыслом или направлением, указанием, теперь является её ярлыком или ассоциацией. Таким образом, мы видим, что Язык, наше внутреннее говорение, это инструмент, связанный с ассоциациями, ускоряющий процесс взаимодействия с собственным восприятием происходящего между ощущением и представлением в абстрактной форме. Проще говоря, язык это инструмент понимания, что схватывает нечто в образ из представления и чем можно оперировать в своем внутреннем восприятии. Названные словом явления воспринимаются нами, как нечто понятное, точное, оформленное, сформированное, фундаментальное и конкретное. Мир с Языком предстаёт перед нами не как нечто новое, хаотичное и не ясное, а как нечто повторяющееся, понятное и упорядоченное, чем мы можем оперировать в мышлении.

Тоже, очевидно, обстоит и с внешним говорением, когда мы сообщаем другому человеку что-то понятое нами. Оно, понятое, очерчено рамками Языка, схвачено мышлением, как целостная сущность, а потому имеет возможность быть высказанным со смыслом, ибо за каждым словом теперь стоит ассоциированный факт прошлого, связанный с личным опытом. Из этого следует, что Язык представляет собой некую копию нашего представления о мире, т.е. фактически параллельную языковую реальность, где каждое явление означено своим языковым эквивалентом. В нашем мышлении происходит абстрактная развёртка мира, который мог бы развернуться прямо перед нами в действительности, но мы лишь в попытке его предугадать строим себе внутри себя его манипулируемую, гибкую версию, т.е. гибкое представление. Именно поэтому мы можем о чём-то говорить. В нас уже содержится (опытная, наученная практикой использования) языковая картина мира, в которой наши представления, построенные на ощущениях и воспринятые конкретными образами, могут быть выражены компиляцией слов, что есть описание представления Языком.

Таким образом, становится понятным первичное значение Языка, что относится не к коммуникативной функции, т.е. выражению своих представлений другому человеку, а функции, схватывающей ощущение, представленное образом в представлении и воспринятое мышлением, т.е. запоминанию и оперированию воспоминаниями.

Действительно, когда нам что-то говорят, или когда мы кому-то что-то говорим, в нас происходит каскадный процесс из ощущаемых сигналов, что рождают ассоциации и в нашем внутреннем представлении из памяти достаются образы, которые мы воспринимаем. Так мы понимаем. В связи с тем, что прошлый жизненный опыт у людей различен, а Язык един для всех, то образы говорящего и слушающего не идентичны между собой, так рождается недопонимание, имеющее место каждый раз во время беседы, но игнорируемое для упрощения процесса взаимодействия.

Эти каскады языковых сигналов, т.е. рождённые ассоциации, стимулируют наше мышление, когда мы общаемся, читаем, или размышляем. В науке это названо второй сигнальной системой, присущей каждому человеку. Из этого вытекает, что наши внутренние размышления также вызывают каскад сигналов, приводя к усилению мышления. Т.е. с помощью Языка [внутреннего] мы стимулируем сами себя (не стоит забывать о собственной раздвоенности) мыслить абстрактно, чтобы понимать действительность.

Из всего вышеперечисленного можно сказать несколько слов о философии. Философия оказывается деятельностью, что пытается схватить тончайшие ощущения мира в языковое понимание, чтобы ими можно было оперировать, высказывать и развивать. Философия есть не поиск истины-как-таковой, но лишь способ выражать своё представление об истине более сложным Языком, а следовательно, более точным образом. Это означает, что философия усложняет мышление, наши представления, усложняет наш внутренний мир, позволяя говорить о нём.

Теперь можно ответить на вопрос о том, что есть Язык. Язык является образным отражением нашего представления о мире, которое способно развиваться, развивая собой мышление, а значит и восприятие мира через развитие ощущения и того же представления.

И в этом заложена та ошибка речи, что не различает правды от фантазии. Мы просто оказываемся недостаточно развиты для выявления «истины» в своём представлении, т.е. не способны говорить о ней, или недостаточно чувствительны для тончайших сигналов мира, чтобы ощутить «истину». Сама возможность говорить о чём-то ощущаемом есть лишь наша языковая развитость, связанная с обдумыванием вопроса с целью говорить о нём, т.е. оперировать образами. Так многие вещи, о которых мы неспособны сложно говорить оказываются способными ввести нас в заблуждение. Мы находимся лишь в процессе познания, а потому нам нужно развивать свои языковые навыки и использовать философию, чтобы усложниться.