Бибихин В.В. Книги.Статьи.Переводы

4 ч ·

До произнесения слышимых звуков, до определения значений, когда мысль еще не знает, ЧТÓ есть, она уже говорит неслышимое ЕСТЬ или НЕТ. Раньше явной речи совершается исподволь утверждение и отрицание бытия и небытия. Ранние ДА и НЕТ предшествуют всему настолько, что если бы мысль задумала увидеть и назвать что-то еще более раннее, она всё равно начала бы своей первой речью, именованием сущего и ничто. Как бы глубоко человек ни заглянул в себя, он видит речь, язык, ответ ДА и НЕТ на вызов бытия и небытия. Причем вовсе не так, что бытие именуется бытием, а небытие небытием. Это, вздыхает Платон, было бы счастливым решением всех вопросов, избавлением от всех сомнений. Нет, всякое утверждение и отрицание, φάσις и ἀπόφασις — это уже суждение, пусть молчаливое, т.е. смешение, сплавление, сочетание, σύμμιξις (264 b), где мысль рискуя совершает поступок, который может оказаться верным и неверным, добрым и злым. Бытие и небытие, правда и неправда, добро и зло затянуты узлом в раннем, еще молчаливом слове мысли, слове-мысли, и распутать этот узел может тоже только мысль.

Язык сейчас, как две с половиной тысячи лет назад, имеет дело с бытием и небытием. Он в этой своей значительности принадлежит философии, как сама философия и есть попытка быть словом мира.

(«Язык философии»)