Сартр как мыслитель

Аватар пользователя Дмитрий Косой
Систематизация и связи
Онтология
Ссылка на философа, ученого, которому посвящена запись: 
значение Сартра в поднятии темы "свободы", как наиболее актуальной у мыслителей в 20 веке, и которую после Бердяева мало кто пробовал поднять на уровне именно конкретного постижения действительности, и конечно "преодоление" Другого, как темы важной, но мало кем осознаваемой, и есть ли "Другой" вообще-то, или это совершенно лишняя для познания философского категория. Разгоняют например протестующих занимающих "место", и говорят: есть Другой, которому вы мешаете жить и работать, именно этот случай и показывает, что Другого нет, а замечают его только чиновники. Причина этому простая, гражданин мыслит себя "равным" гражданину, а чиновник нет, в этом всё дело. Почему Сартр не мог представить пример протеста, кроется в непонимании им феномена права, а что важно для мышления, но индивид тогда ещё не мыслился, а потому и право не понималось конкретно. Когда Фрейд предложил своё видение индивида и его зависимостей, тогда ещё не поняли к чему это, хотя это был уже прорыв к пониманию индивида, но по существу все прошли мимо этого открытия, а если и учли Фрейда, то только для очередных аналитических заморочек, что мы уже видим у Лакана.
 
В «Бытии и Ничто», которое сам Сартр назвал размышлением о свободе, он определяет человека как бытие, благодаря которому возникает Ничто. Особенность человеческой реальности — нигилирование. Этой особенностью и определяется выбор. Бытие человека и бытие в свободе не различаются друг от друга. Человек осознает свою свободу в тревоге (l'angoisse). Страх в отличие от тревоги детерминирует поведение человека. Тревога связана с рефлексией, которая приводит к образу недетерминированного будущего. В отношение между бытием человека в настоящем и бытием в будущем проскользнуло Ничто, которое не детерминирует человека, каким он будет в будущем. Поэтому тревога рассматривается Сартром как рефлексивное постижение свободы ею самой. В тревоге человек познает себя как существование, в активности которого мир только и обретает смысл. Отрицание — исток бытия-для-себя, превращения бытия-в себе в бытие-для-себя. Как замечает Сартр, «человеческая реальность есть неустанное выхождение за свои пределы к совпадению с самой собой, обрести которое ей никогда не дано». Бытие-для-себя нигилирует бытие-в-себе и тем самым конституируется во времени как «убегание-к». Бытие-для-себя стремится избежать фактически заданного существования и устремляется к некоторому невозможному будущему. Появление Другого затрудняет, согласно Сартру, это устремление к будущему, поражает в самое сердце это бытие- для-себя. Взгляд Другого воспринимается человеком как отчуждение и овеществление своих возможностей. Тем самым отношение Я и Другого, диалогическое и коммуникативное отношения мыслятся Сартром не как нечто позитивное, а как нигилирующее, негативное относительно бытия- для-себя: «даже моя свобода для Другого — лишь данность бытия», «бытие-в-себе всецело охватывает меня вплоть до моего будущего». Отношение Я и Другого, или, как сказал бы Сартр, отношение двух бытий-для-себя, является истоком объективности и овеществления. Отношение к Другому всегда объектно. Отношение бытия-для-себя к Другому всегда конфликтно. Бы- тие-для-себя отчуждает себя в трех экстазах — в трех измерениях времени: в рефлексивной попытке осознания бытия-для- себя со стороны, во взгляде Другого и в бытии для Другого, которое терпит неудачу, поскольку не в состоянии овладеть Другим. Идеал любви — недостижимый идеал. Хотя свобода Другого — основание моего бытия, ведь она вызывает меня к бытию. 
Сартр завершает анализ различных форм переживаний любви, обладания, вины, греха анализом ненависти: «Бытие-для-себя, испытавшее на протяжении своей истории те или иные превратности, может решиться на попытку покончить с Другим раз и навсегда. Такое свободное решение называется ненавистью. Оно подразумевает радикальное отречение... Бытие-для-себя хочет обрести безграничную свободу на деле. То есть избавиться от своего неуловимого объектного бытия-для-другого и отменить измерение своего отчуждения. Это равнозначно проективному устремлению к миру, где не будет Другого». Это символическое умерщвление самого принципа существования Другого есть способ завоевания а-субстанциальной свободы для моего бытия-для-себя. В то же время это и поражение свободы — ведь Другого я могу уничтожить только в настоящем и вместе с этим актом я конституирую себя как объект. 
То, что Сартр делает акцент на аутоконститутивных актах субъекта, на проекте, возможности, объясняет, почему он не обращается к проблеме коммуникации как конститутивной для человеческого существования, в отличие, например, от Ясперса. Для Сартра бытие-для-себя вообще не обладает структурой, но текуче, динамично, а бытие других людей рассматривается лишь под одним углом зрения — конкуренции, в которую может вступить человек за свое формирование и за окружающую среду. Весь окружающий мир оказывается лишь материалом, который еще должен получить формирование, лишь совокупностью объектов, с которыми человек соотносится в качестве центра объективации. Человек в этом процессе сталкивается с другим человеком — с другим бытием-для-себя. Здесь возникает конфликт между двумя центрами, формирующими проект. 
Человек ощущает Другого не как объект среди других объектов, а как свободное бытие-для-себя. Человек осознает, что он не только бытие-для-себя, но и бытие-для-других. Дру- гой человек включен в мир, конституируемый свободной экзистенцией. Человек одинок, ему принадлежит мир, который упорядочивается им как его средоточием. Но внезапно появляется другой человек, который вступает в отношения с предметами, пытаясь осмыслить все ему чуждое из собственного центра. Тем самым возникает угроза превратить бытие-для-себя Другого человека в объект. Другой становится для человека предметом, просто бытием-в-себе. Процесс овеществления происходит потому, что другое бытие-для-себя превращается в вещь, существующую наряду с другими вещами. Этот процесс овеществления приводит к ограниченному взгляду на существование другого человека. В чуждом бытии-для-себя не усматривается ни свобода, ни непрерывное становление. Между людьми господствует конфликт. 
Постоянное подчеркивание Сартром активно-конституирующей силы субъекта и влечет за собой то, что Сартр не включает в бытие субъекта его коммуникативность. Способность консти- туирования оказывается исключительно способностью субъекта и тождественна проекту. Формируя себя как непрерывное становление, мы набрасываем проект и образа человека вообще. Каждый ответствен за всех. Каждый человек в своем само- конституировании должен дать себе отчет в том, что он формирует себя не как изолированного субъекта, а как субъекта-законодателя, формирующего и все человечество. Но тем самым Сартр вводит трансцендентальный критерий, который ориентирует на формальность и общезначимость субъективного конституирования и выходит за пределы экзистенциалистского плюрализма, делающего акцент на абсолютной и не укорененной ни в чем свободе. Этот мотив в наибольшей мере выявлен М. Мерло-Понти, согласно которому человек существует в мире, лишенном смысла, и придает ему смысл в своей деятельности. Человек, по Мерло-Понти, обречен искать смысл. Для Сартра же человек обречен на свободу. Мерло-Понти в гораздо большей степени подчеркивает социальные и политические аспекты экзистенциализма. Для него человек — творец истории, но не в качестве изолированного субъекта, а в качестве действующего и включенного в сообщество.

https://www.sci.house/filosofiya-obrazovaniya-scibook..