написанное про "либерализм" относится к чиновнику, функции, а не к гражданину как субъекту права, и история развёртывания концепции либерал-фашизма укладывается в деятельность чиновника Путина. Либерализм не правовое, а концептуальное чиновника, и для гражданина как субъекта права либерализм как концепция ничего не значит, поэтому называть каких-то граждан либералами вообще-то неграмотно. [Джон Мейнард Кейнс и Уильям Беверидж, ... развивали идеи, которые предполагали ограничение стихии рынка.] - пример идиотизма мыслителей либерал-фашизма, где рынок рассматривается как природа, тогда как рынок - инструмент в экономике субъекта права, и какую тогда стихию они ограничивают?

Либерализм — это теория и практика реформ, вдохновлявшая мир в течение двух столетий. Либерализм вырос из английских революций XVII в., распространился по многим странам на заре американской и французской революций XVIII в. и доминировал большую часть XIX в. Правда, в XIX в. он претерпел серьезные изменения.
Некоторые считают, что он умер или уступил дорогу социализму или, во всяком случае, позволил социалистическим идеям себя извратить. Другие считают социальные преобразования второй половины XIX и XX вв. торжеством нового либерализма. Ближе к нашим дням интерес к исходным идеям либерализма возобновился. Таким образом, следует различать классический либерализм, социальный либерализм и неолиберализм.
Классический либерализм представляет собой простую, но яркую философию. Ее центральная идея — это свобода в рамках закона. Необходимо разрешить людям преследовать собственные интересы и цели, ограничив их свободу лишь правилами, не позволяющими ущемлять свободу других. Ранние либералы до и после Джона Локка любили ссылаться на метафору общественного договора: общество возникает из некоего соглашения между его членами, призванного защитить каждого от эгоистических устремлений остальных. «Несоциальная социальность» человека (по Канту) требует введения правил, которые бы всех связывали, оставляя при этом максимально допустимый простор для конкуренции и конфликта.
В действительности ранние либералы не собирались, конечно, строить общество на пустом месте. Они хотели лишь заставить диктаторов, наделенных абсолютной властью, уступить требованиям свободы. Идея о диктате закона, о котором мечтали либералы, была поистине революционной силой, возвестившей о наступлении просвещенной эпохи в современной истории.
Понятие главенства закона не является однозначным. Во-первых, оно во многом формально. На ум приходит сравнение законов с правилами игры, которым должны подчиняться все игроки и которые регулируют социальные, экономические и политические процессы в обществе. По идее, эти правила не должны предопределять исход самой игры. Впрочем, выполнение даже таких формальных требований, как равенство всех перед законом и судом, предполагало осуществление фундаментальных перемен в обществе, позволяющих называть либерализм движением реформ, однако на протяжении всей истории либерализма оставался нерешенным вопрос об основных неотъемлемых правах человека, т.е. о том, как должны соотноситься права человека и закон.
Неприкосновенность личности и свобода выражения всегда признавались либеральными идеалами наряду с конституционными правилами, но обосновать необходимость столь существенных прав либералам удавалось не часто. Нет сомнений, что между либеральной мыслью и концепцией естественных прав человека всегда существовала некоторая напряженность.
Начало классическому либерализму было положено в Англии и Шотландии. Джон Локк, Давид Юм и Адам Смит — вот лишь три имени из многих, о которых можно было бы упомянуть. С британских островов идеи либерализма перенеслись в Соединенные Штаты и страны континентальной Европы. У либералов-англичан их частично позаимствовали Монтескье и Кант. Принятие Декларации независимости и Конституции США, а также Декларации прав человека спустя три года после Великой французской революции — это лишь два примера практической реализации идей либералов.
Если угодно, можно, следуя Фридриху фон Хайеку, различать британский «эволюционный» либерализм и континентальный «конструктивистский». Однако в начале XIX в. оба этих течения стали основными в реформаторском движении и определили развитие Европы и Северной Америки начиная с 80-х годов XVIII в. и вплоть до 40-х или даже 50-х годов XIX в.
Либерализм оказал влияние на экономическую, социальную и политическую мысль. Его приложение к экономике наиболее очевидно и наиболее известно. Если необходимо установить только правила игры, а во всем остальном частные интересы могут проявлять себя как угодно, это и есть все необходимое для рынка. Это именно та среда, в которой равное право доступа и участия в сочетании с различными и конкурирующими интересами ведут через действие «невидимой руки» (Адам Смит) к максимальному благополучию для всех. Либерализм и рыночный капитализм неразделимы, как бы ни старались более поздние европейские теоретики (особенно в Германии и Италии) их разъединить.
В социальной области либерализм привел к появлению понятия «общественность» или публичного форума, где сходятся различные точки зрения и возникает «общественное мнение». В Европе предпочитают выражаться более категорично — здесь говорят об эмансипации общества от государства. Во всяком случае, основная идея состоит в переходе от всеохватывающей системы подчинения традиционным властным структурам к такой, где государственная власть ограничена некоторыми задачами регулирования и, таким образом, должна даровать и защищать свободу индивидуумов выражать свое мнение.
Именно в этом классический либерализм способствовал становлению не только рыночного капитализма и общественного участия, но и того, что ныне называется демократией. Впрочем, и это понятие ясным и четким никак не назовешь. Демократию можно понимать как систему правления, основанную на конкуренции взглядов — индивидуальных или групповых — в борьбе за власть, которая ведется в рамках правил, ограничивающих выбор дозволенных приемов и допускающих возможность перемен.
В этом смысле целый ряд конституционных форм демократии отвечает либеральным взглядам, включая разные формы представительной власти и плебисцита. Либерализм — это не анархия, хотя анархия в каком-то смысле есть экстремальная форма либерализма. Закон играет ключевую роль в учении либералов, однако долгое время их основной заботой было освобождение человека от невольничьих цепей, в которые его заковывала конкретная власть государства (и церкви) или абстрактная власть привычки.
Не удивительно поэтому, что многие довели эту сторону либерализма до крайности. Если они верили в изначальную добродетельность человека, то выступали за отмену всех общественных ограничений (временами нечто подобное проповедовал Жан-Жак Руссо). Если же они признавали амбивалентность человеческой природы, то не боялись требовать ничем не ограниченного пространства для маневра «единственному и его собственности» (Макс Штирнер).
Возможно, именно эта анархическая струя, присущая раннему либерализму, и послужила причиной наступившей в XIX в. реакции. Маркс был первым, кто отметив историческую заслугу идей «буржуазного» равенства перед законом, включая договорную основу экономической деятельности, при этом указал и на ту цену, которую многим приходится платить за «анархичность» возникающего в результате рынка.
Рынок — и эта точка зрения завоевывала все больше сторонников — на самом деле не нейтрален, он благоприятствует одним игрокам за счет других. В качестве примеров приводились массовое обнищание, тяжелые условия труда и жизни в промышленных центрах. Причем так считали не только антилибералы — значительная амбивалентность идей Джона Стюарта Милля свидетельствует о том, что он также частично придерживался подобных взглядов.
Существуют две разные точки зрения на то, какими путям шло развитие либеральных идей и общественных движений. Одни считают, что во второй половине XIX и первых десятилетиях XX в. либерализм в качестве доминирующей силы был заменен социализмом. Идея ничем не ограниченного рынка стала терять сторонников, начался поиск новых форм регулирования. Сегодняшние авторы добавляют, что за этим последовали «структурные изменения общественности» (Ю. Хабермас) и бюрократизация демократии. Либерализм «умер странной смертью»: он перестал быть движущей силой реформ и превратился в оплот интересов господствующего класса.
Другие считают, что и новые реформы произошли благодаря либералам, хотя они и исповедовали несколько иной либерализм. В своем выступлении на чтениях памяти Альфреда Маршалла в 1949 г. Т.Х. Маршалл утверждал, что с определенного момента развитие гражданских прав должно было выйти за рамки правовой и политической сферы и вторгнуться в сферу социальную. Оказалось, что социальные гражданские права являются необходимой предпосылкой для реализации равенства всех перед законом и всеобщего избирательного права.
Таким образом, социальное государство или «государство всеобщего благосостояния» есть всего лишь логическое продолжение процесса, начало которому положили революции XVIII столетия.
В поддержку данного утверждения можно привести много доводов, особенно если вспомнить, что два человека, которые делали погоду в политической мысли и политике с 1930-х по 1940-е годы — Джон Мейнард Кейнс и Уильям Беверидж, — сами себя считали либералами. На самом деле, они развивали идеи, которые предполагали ограничение стихии рынка.
Первый из них останется в истории как автор концепции экономической политики как целенаправленных мер, принимаемых государством по регулированию экономики, второй внес большой вклад в создание систем социальных пособий, через которые государство перераспределяет средства между своими членами во имя предполагаемого общего интереса. Другими словами, это были либералы, выступавшие в поддержку мер, которые вели не к ограничению, а к усилению государства. Их либерализм был уже не требованием формального равенства, а содержательным социальным либерализмом.

http://websurveys.ru/milt/soles75.htm Либерализм