МАРКЕС – умер… Непривычно для слуха…Я даже отошёл от телевизора, чтобы пробубнить это себе под нос…По правде, я никогда и не воспринимал живым этого мага. Нет. Я знал, что где-то в Мексике, живёт чудодей, срывавший со слов покровы, как старый цыган – юбки со своих любовниц. Я даже был уверен, что, обнажая смыслы, кутающиеся в слова, он испытывает сексуальный восторг – такими чарующими, казалось, должны были предстать его взору азбучные истины. Но Маркес остался к ним равнодушен. Поэтому он и швырнул в лицо красотке одежду, так и не соблазнившись её прелестями.

Крепости пали. Мы сдали их без боя, как испанцы Веласкеса сдали Бреду.

Как часто мы бродим коридорами одиночества, пытаясь отворить запертые изнутрии двери. Иногда нам это удается. Но даже войдя в комнаты, даже устроившись у теплого камина, мы не чувствуем себя счастливыми. Сквозь разодранную во всю ширь завесу, где-то в глубине нашей неумной души, черной раной зияет молчание бытия.

Не возможно представить, чтобы гении всех времен жили под одной крышей. И лишь в сознании художника они встречаются так, как если бы были современниками друг друга.

Репутацию в искусстве создает Господь Бог, а не пахан или братки, как это принято считать. Речь идет о подряде в прямом смысле слова, где Вседержитель - заказчик, а художник - исполнитель предначертанного. Голос, который слышит мастер, призывает к поступку, за который не обещана награда. - Покажи мне свое радение, - говорит Голос, - Удиви дерзостью планов, мощью воображения и упорством, на которое ты способен. Душа, принявшая в себя мир, получит и силы ему сострадать. В этом смысле талант не более чем технический термин. Талант, одаренность - всегда бастарды.

Из режиссерской экспликации к фильму «ИВАН ГРОЗНЫЙ»

Думая о теме Грозного, невольно задаешься вопросом - что такое исторический жанр, какими границами он располагает? Некоторые скажут – читайте архивы, но зрителю, увы, нужна живая ткань истории, а не ее лабораторный эрзац. Масштаб произведения измеряется глубиной идей, а не широтой охвата, парадоксальностью сопоставлений, а не пересказом исторических анекдотов.

Режиссура, если понимать ее, как мимесис, или, говоря проще - подражание, на чем настаивала лево-радикальная критика, начиная от Беллы Балаша, Поля де Мана и Жака Даррида - пустой звук, фикция… В моем понимании ремесло это сродни делу философии, или, если угодно, алхимии, если рассматривать эту профессию в категориях каббалистики, а не герменевтики. Само истолкование режиссуры: как в эстетике структурализма, так и постмодерна - не внесло ясности в существо вопроса.

Режиссеров не любят, режиссеров боятся... Но устранить их не могут при всем желании... Фильм же, вопреки молве, создается по наитию, а не с помощью текстов - ХОРОШИХ или ПЛОХИХ... Драматурги вообще не делают кино… Феллини, к примеру, работал без сценария, пользуясь записками на манжетах, которые выпрашивал у него Тонино Гуэрра... Замысел - вот, что скрепляет картину, подчиняя все ее элементы воле постановщика... Сценарист лишь обрамляет его идеи...