ТОЖДЕСТВО МЫШЛЕНИЯ И БЫТИЯ КАК ПРЕДМЕТ ФИЛОСОФСКИХ РАЗМЫШЛЕНИЙ Э.В. ИЛЬЕНКОВА.

Э. В. Ильенков со всей решительностью настаивал на том обстоятельстве, что «принцип диалектического тождества мышления и бытия – своего рода пароль на право входа в научную философию, в пределы её предмета». (Диалектика – теория познания. Историко-философские очерки. М., 1964, с.54).

Сама категорическая форма данного тезиса далеко не случайна. Она вытекает из всей системы его взглядов и самой их сути. Суть же дела заключена в том, что всякий занимающийся философией, прежде чем дерзнуть на своё теоретическое «размежевание», скажем с И.Г.Фихте, Г.Гегелем или Л.Фейербахом, должен четко и определенно решить для себя вопрос о том, чем вообще «философия» отличается от «не-философии» и чем же, скажем, самый ругаемый (или экстравагантный) в истории философ-классик принципиально отличается от самодовольного обывателя, склонного выдавать свои досужие рассуждения за «философствование», а человеческие резонирования вообще, за философию.

Однако общая манера современного образования зачастую характеризуется как раз обратной последовательностью. Считается, что всякий заведомо знает, что такое философия как таковая, «философия вообще». Ведь любая учебная программа, в качестве первого шага, сразу же предлагает разобраться, чем одна форма философии (философия как наука, например) отличается от другой её формы (философия как идеология, культура, форма общественного сознания и т.п.), чем, скажем, «материалистическая диалектика» Маркса отлична от «идеалистической диалектики» Гегеля, И.Канта или Платона… Поскольку же общеизвестно, что заведомо Маркс «лучше» Гегеля (и его сотоварищей по философскому цеху), то, с одобрения парткома, тот или иной школяр, очередной карьерный «бурбулис – кириенко» ничтоже сумняшеся горделиво нарекает свои обыденные представления «диалектическим материализмом», а собственно философские идеи Гегеля или Адама Смита выдает за «идеализм», достойный лишь всяческого презрения «порядочных людей». Поэтому далеко не случайно, что в голове такого «философа» потом обнаружатся и позитивизм, и псевдо-экзистенциализм, пережитки натурфилософии, вульгарного материализма, экстрасенсорной мистики, парапсихологии, «либерального дуализма» и т.д. и т.п.

Что верно для философии вообще, то верно и по отношению к её основному вопросу. Зачисление «принципа тождества» мышления и бытия по ведомству лишь идеализма, основано на неумении отличать «всеобщее» от «особой формы выражения» этого же самого всеобщего, т.е. на неумении отличить предмет философии «как таковой» от идеалистической формы его выражения. А ведь это, как известно, есть нарушение правил элементарной формальной логики, предостерегающей всякое мыслящее существо от смешения, спутывания «одного» – с «другим».

Между тем, у оппонентов Ильенкова подобная путаница, как правило, как раз и случается.

Когда недоуменно спрашивают, что, собственно, следует понимать под тождеством мышления и бытия, то ответ состоит в том, что не следует здесь понимать ничего иного, кроме тождества с БЫТИЕМ именно МЫШЛЕНИЯ. Философски дисциплинированный ум должен уметь держаться исходных определений и последовательно проводить их во всех последующих рассуждениях и аргументах. Эвальд Ильенков же всегда говорит именно о мышлении, а не о «сознании», «представлении» или, например, «фантазии». Речь-то у него идет непременно о существе МЫСЛЯЩЕМ, а не грезящем или, например, мнящем…

Что же касается «головы» каждого отдельного человека, то в ней по традиции всегда можно обнаружить много всего и всякого… Философию же эта самая голова интересует именно (и только!) как орган МЫСЛИ человечески-деятельностного существа.

Это, однако, не исключает ведь возможности того, что голова может стать органом не только мысли, но и «НЕДО - мыслия». Имея в виду это обстоятельство, вся классическая философия (от Сократа, Платона и Гегеля до Аристотеля, Фейербаха и Маркса) четко и строго различает такие понятия как «сознание» и «мышление».

Иначе говоря, мышление обязательно есть сознание, но вот сознание-то далеко не обязательно и не всегда есть мышление. Поэтому принцип тождества «мышления и бытия» никоим образом не равнозначен принципу тождества «сознания и бытия». А ведь на этом упорно настаивают оппоненты Э.В.Ильенкова, пытаясь обратить против него знаменитые аргументы В.И.Ленина, употребленные последним, собственно, против субъективного идеализма в социологии своей собственной партии, эпохи возобладавшего меньшевизма.

Соотношение мышления и сознания, понятия и представления – тема, проходящая красной нитью через все философское творчество Эвальда Ильенкова.

Определив «ИДЕАЛЬНОЕ», как способность человека отделять «форму вещи» от самой же этой «вещи», а затем действовать с этой же «формой» как со специфической, самостоятельной вещью, он постоянно настаивал на том, что идеальное идеальному – рознь!

Философ, полагал он, никоим образом не должен путать идеальное «как таковое» – с той или иной, «особенной» формой этого самого идеального. Например, субъективная реальность данного человеческого индивидуума (предположим, «душа») есть лиши одна из многих форм идеального. Которое, однако, существует и в форме общественно развитой, специально институциализированной, системы духовного производства общественного человека (предположим, его «Духа»). Нарекать же «субъективное» - сущностью идеального, значит отчаянно грешить против правил формальной логики. Ведь умозаключение, согласно которому, «ежели субъективное есть идеальное, то тогда идеально и есть (!) субъективное» по своей логической природе аналогично следующему: «если все негры – люди, то, следовательно, все люди – негры»!

С позиций Э.В.Ильенкова (т.е., собственно говоря, всей диалектической традиции мировой классики), «представление» – это есть такая форма идеального воспроизведения внешней человеку вещи, которая одинаково хорошо вмещает в себя как «понимание» этой вещи, так и «не – понимание» её. Иными словами, в представлении идеально воспроизводится (ПРЕД-ставляется перед индивидуумом) и закрепляется в слове (для общего употребления человеческим коллективом), как внутренняя (т.е. необходимая), так и внешняя (поверхностная, случайная) форма предмета, внешней вещи. Процесс же «фильтрации», отделения необходимой формы от случайной, и есть ни что иное, как собственно процесс МЫШЛЕНИЯ, т.е. идеального воссоздания предмета в форме ПОНЯТИЯ.

Правила работы человеческой головы, осуществляющей такую фильтрацию, и носят в научной гносеологии наименование «восхождения от абстрактного к конкретному». Этот процесс «восхождения» К.Маркс, как известно, назвал способом «переработки созерцаний и представлений в понятия». Другими словами, главным Законом «духовно-теоретической деятельности» людей.

Но если метод восхождения перерабатывает «случайную» идеальную форму вещи в «форму необходимую», то, как же происходит совпадение «необходимой идеальной» формы – с «необходимой реальной формой» этой же вещи?

И здесь позиция Э. Ильенкова носит предельно определенный характер ФИЛОСОФСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА. То есть, материализма … без пошлостей!

… Ведь сама возможность идеального воспроизведения вещи, (т.е. отделения «формы» вещи от её же «материи», «субстрата», но с последующим «удвоением формы» на форму «реальную» и форму «идеальную»), обусловлена тем, что человек действует с вещью при помощи вещей же: в ручном труде, промышленном производстве, сельском хозяйстве… Именно этот всеобщий, необходимый общественный процесс производства и использования вещей природы для нужд человечества, и представляет собою ту стихию, в которой все вышеперечисленные дистинкции и происходят. А именно: вновь возникшая «форма форм» не только разделяет, но и обратно синтезирует их в исходное живое целое. Материальная форма вещи (и жизни) одинаково обща - как «материи», так и «идее» - именно своей формальностью. Обусловливая, в процессе продвижения «понимания» через паутину «представлений», и окончательную победу истинной идеальности над идеальностью мнимой.

Другими словами, для того, что бы в составе «сознания» данного индивида отделить друг от друга его «представления» о предмете от «понятий» о нем, следует посмотреть, то ли он делает, что говорит, и, наоборот, то ли он говорит, что делает?

Мышление о предмете тем и отличается от только «сознания» о нем, что, будучи идеальным способом воспроизведения имманентной (= всеобщей) определенности внешних вещей, оно является именно «универсальной» (на чем всегда Э.В.Ильенков и настаивал!), а не какой-либо «особенной» способностью человека. А универсальное существо тем и отличается от любого «не-универсального» существа, что может действовать не только «по форме», но и «по материи» вещей. То есть, может овладевать ими не только «на словах», но и «на деле».

Замена (вольная или невольная!) «мышления» на «сознание» ведет к заведомой подмене принципа тождества мышления и бытия на принцип «тождества бытия и сознания». Человек, который вздумал бы последовательно провести эту понятийную трансформацию в самой жизни, постоянно путал бы свои «мысли» о действительности со своими «представлениями», «мнениями» и «фантазиями» о ней. Заодно покидается и почва собственно философии, пределы её предмета, ибо такой «философ» соотносит не столько духовную жизнь людей с жизнью материальной, сколько «сознание общественное» с сознанием «индивидуальным», ориентируясь, при этом, не на «суть дела», а на «общественное мнение» и общепринятые предрассудки. А тот, кто постоянно это делает, в конце концов, не только путает действительные представления с не-действительными, но и путает «представления о действительности» – с нею же самой. Понятно, что, в конце концов, такой человек станет предметом профессионального интереса уже не столько для философа, сколько для психиатра.

*** *** ***

Критика изложенной выше концепции Э.В.Ильенкова в отечественной литературе, в её целом характеризуется не-научным, научным и анти-научным подходами.

О первом из них было сказано. Второй представлен в работах Г.С.Батищева, П.М.Егидеса и Мих.Лифшица. Его особенность состоит в том, что, встав на исходную позицию самого критикуемого ими автора, они пытаются обратить её против самого же Э.Ильенкова.

Как именно?

Отношение мышления к бытию не должно закрыть от нашего взора тот факт, что бытие «бытию» – рознь!- настойчиво напоминают они. Дескать, мышление, постигшее бытие в акте совпадения с ним, обречено открыть принципиальную… само-не-тождественность бытия.

Другими словами, бытие – это творчество. Все новое и новое порождение себя собою же. И потому-то, не-тождество бытия самому себе суть одновременно и не-тождество бытия – мышлению. Понимает ли эту принципиальную «тонкость» Э.Ильенков? – Скорее нет, полагают они…

И, на наш взгляд, – напрасно! Что бытие есть «творчество» – мысль эта такой же красной нитью проходит через все его философские труды, как и принцип «тождества». Здесь достаточен всего лишь простой текстуальный анализ – и нет проблем.

Но, более того, и мышление «мышлению» – тоже рознь!- углубляет выдвинутый против него вопрос уже и сам Ильенков. «Косное», нетворческое мышление в свою очередь соответствует и «нетворческому» же, косному бытию… Блестящих вариаций на данную тему у этого автора несть числа!

Наконец, укажем здесь и на один пример ненаучной критики нашего автора, которая имеет особый, так сказать, «институциализирующий» характер. Это монография М.Н.Руткевича «Актуальные проблемы ленинской теории отражения», С-УКИ, Свердловск, 1970., которая была положена в основу создания так называемой «Уральской философской школы», вот уже несколько десятилетий подряд институциализированной в виде философского факультета УрГУ. Через игольное ушко её концепций прошли сотни и даже тысячи дипломированных философов, а так же аспирантов и докторантов иных, «нефилософских» специальностей.

Её доктринальная суть: тождество мышления и бытия – это специфический язык «гегелевской», а, следовательно, немарксистской философии, несущей в себе «идеализм» и «агностицизм», со всеми признаками антимарксизма и антисоветского «ревизионизма» (см.: указ. соч., с.27-34.) Ученый арсенал М.Руткевича в этом «анализе» известен: мышление у критикуемого им автора, - это «сознание» и даже «ощущение», а вот бытие – это, дескать, «предмет», «физическое» и т.д. и т.п. То есть, типичная ПОДМЕНА ПОНЯТИЙ! Со всеми вытекающими (и уже драматически свершившимися!) отсюда последствиями, кстати говоря…

Валерий МОЛЧАНОВ, кандидат философских наук

ноябрь 1982 – февраль 2003

Тезисы доклада на научной конференции «Россия в III тысячелетии…

Екатеринбург, Изд-во АМБ, 2003, с.60-63.)