«Свободное решение является пассивной потенцией, а не активной, и по необходимости оно приводится в движение тем, к чему стремится». Сигер Брабантский

Бердяев говоря о целях сразу попадает в болото прагматизма, и даже не замечает этого. "свобода и права человека, человеческой личности, человеческого духа имеют большую связь с духовными основами жизни" - это легкомысленное заявление, и таких (духовные) основ нет, и право искусственно можно организовать только, а значит и приемлемую свободу в социуме среди равных, и которыми личность могла бы удовлетворена быть. "Идея демократическая ещё более формальна, чем идея либеральная" - и это не так, демократия транслирует "власть", и что уже не формальное явление, и скорее зловещее, а либерализм - лишь пустота, служащая ублажению идиота в верности выбранного им пути. "цели — духовны, а не общественны" - всё наоборот, только цели имеют общественное значение, а духовность вписывается в любые цели, и профашистские в том числе, а что важно в проведении цели в социуме? как только консолидация граждан, и больше ничего, и придавать значение целям можно временно, и до выборов, когда можно увидеть "цель". "Руссо последовательно признал суверенность общества и принужден был отрицать все неотъемлемые свободы и права человека. Также отрицал эти свободы и права Маркс" - признавать можно только то, что видишь и имеешь, а фантазии невозможно признавать, и можно только верить в них, и важно мышление у Руссо и Маркса, и куда оно обращено, у Маркса к насилию, а у Руссо уже к природе человека, и социума, в котором тот существует. "Духовным источником свободы и прав человека является свобода и право религиозной совести" - это абсурдное утверждение, у свободы и права нет источника, если и сама личность складывается в свободе, и которая важнее права, и которая определяется не личностью, а биополом и средой его, личность вторична природе человека, а не наоборот. Если свобода ваше ощущение комфорта, то она важнее и вас, и как от природы исходящая, и такую свободу можно признавать за подлинную, как имеющую значение для личности, но социум не знает этой свободы, а значит ставить на неё глупо, и как это сделал Маркс. Ницше негативно повлиял на русских мыслителей, которые представили его борцом за вседозволенность и в религиозном понимании, хотя Ницше не был борцом, а скорее позитивистом, что увидел, про то и написал, а значит все его выдумки про волю к власти можно отнести скорее к фантастике, и Бердяев попал на ту же удочку что и Хайдеггер, сотворяя из него великого философа, коим он не был, надо различать философа и мыслителя, а это разное, один к себе обращён, а другой к публике. Толстой сразу понял что Ницше писал ахинею, но беда Толстого в том, что мыслителя в нём не увидел, ведь оба были позитивистами, и отсюда недопонимание естественное у него возникло. К чему вспомнил обоих в отношении Бердяева, либерализм это есть поганый позитивизм, о нём ничего философского  сказать нельзя, это учение сначало служило бездельникам, а потом уже и толпе. "Свободой нельзя пленить массы. Масса не доверяет свободе и не умеет связать её с своими насущными интересами. Поистине, в свободе есть скорее что-то аристократическое, чем демократическое" - эти откровения Бердяева сейчас особенно наивно смотрятся, что толпа не понимает свободы, тогда как только в ней (толпе) свобода сейчас и проявляется, а больше нигде. Мыслитель организует мысли, а философ связь понятий, первое ближе толпе, а второе делает философа закрытым от толпы, но важна и золотая середина, и ясно что не всем это даётся, Толстой и гениальный философ, а мыслитель никудышный, а Ницше велик уже и как мыслитель, у Конфуция мыслитель скорее уже скрыт за банальными сентенциями, но в философии он гений. Бердяев блестящий мыслитель, а философ никакой, связь понятий и логика отсутствуют напрочь. Например "объект прост" Витгенштейна ещё не мысль, единое предполагает только связь понятий, а мысль во всех категориях должна иметь место, в частном, общем и едином, и неважно какое единое, так как религиозность также образует единое, и тогда это религиозная уже мысль. Шизоид тоже эффективно мыслит, но это мышление обретает уже мистическую проводку идей, как например у Гегеля к абсолюту, а у Маркса к идеям равного и справедливого потребления, но почему-то им отказали в либерализме, хотя их идеи сводились к частной свободе, и вне общего, а у общего и единого нет абсолюта, а тем более пошлого потребления, и что декларировалось ими, и понятно почему эти мыслители оказались популярными, они отражали чаяния и свободу толпы, именно толпа отражает абсолют, где бесполое Тела входит в реализацию себя в среде подобного. Пролетарий как инструмент, и также одновременно абсолют, он мог решить и проблему голода, - в этой абсурдной концепции большевики и чиновники всех дурачили до 91 года, и мы видим результаты, и на Украине, как мистические концепции легко переплавляются в другие.

Слово либерализм давно уже потеряло всякое обаяние, хотя происходит оно от прекрасного слова свобода. Свободой нельзя пленить массы. Масса не доверяет свободе и не умеет связать её с своими насущными интересами. Поистине, в свободе есть скорее что-то аристократическое, чем демократическое. Это ценность — более дорогая человеческому меньшинству, чем человеческому большинству, обращённая прежде всего к личности, к индивидуальности. В революциях никогда не торжествовал либерализм. Не только в социальных, но и в политических революциях он не торжествовал, ибо во всех революциях поднимались массы. Масса же всегда имеет пафос равенства, а не свободы. И большими революциями всегда двигало начало равенства, а не свободы. Либеральный дух по существу не революционный дух. Либерализм есть настроение и миросозерцание культурных слоев общества. В нём нет бурной стихии, нет огня, воспламеняющего сердца, в нём есть умеренность и слишком большая оформленность. Правда либерализма — формальная правда. Она ничего не говорит ни положительного, ни отрицательного о содержании жизни, она хотела бы гарантировать личности любое содержание жизни. Либеральная идея не обладает способностью превращаться в подобие религии и не вызывает к себе чувств религиозного порядка. В этом слабость либеральной идеи, но в этом и хорошая её сторона. Идеи демократические, социалистические, анархические притязают давать содержание человеческой жизни; они легко превращаются в лжерелигии и вызывают к себе отношение религиозного характера. Но в этом-то и коренится ложь этих идей, ибо в них нет никакого духовного содержания и нет ничего, достойного религиозно-патетического отношения. Прикрепление религиозных чувств к недостойным предметам есть великая ложь и соблазн. И нужно признать, что либерализм не побуждает к этому. Идея демократическая ещё более формальна, чем идея либеральная, но она обладает способностью выдавать себя за содержание человеческой жизни, за особый тип человеческой жизни. И потому в ней скрыт ядовитый соблазн. Идея социалистическая отличается безграничной притязательностью. Она претендует ставить цели человеческой жизни, в то время как она относится к средствам жизни, к материальным её орудиям. Вы давно уже обоготворили и абсолютизировали относительные средства, прикрепили к ним чувства почти религиозного порядка, и цели жизни померкли для вас. Ваша религия общественности, социальности есть религия средств, а не целей. Поистине, во внешней общественности всё относится к средствам; цели же ставятся в большей глубине, цели — духовны, а не общественны. И самая духовная общность людей, сама внутренняя их общественность неопределима внешними критериями общественности. Ибо цели и содержание жизни берутся из духовной глубины и коренятся в божественной действительности. Социальная же среда представляет сложную совокупность средств для осуществления этих целей и этого содержания. Поэтому все социальные идеи оказываются безнадежно и непреодолимо формальными и никогда в них нельзя дойти до подлинного содержания и цели, никогда нельзя уловить в них онтологического ядра. Есть ли такое онтологическое ядро в либерализме? В людях, слишком поверивших в либеральную идею и исповедующих доктрину либерализма, в либеральных движениях и партиях слишком мало онтологического. Это в большинстве случаев поверхностные люди и поверхностное движение. Но в истоках либеральной идеи есть большая связь с онтологическим ядром жизни, чем в истоках идеи демократической и социалистической. Ибо поистине свобода и права человека, человеческой личности, человеческого духа имеют большую связь с духовными основами жизни, чем всеобщее избирательное право или обобществление орудий производства. Свобода и права человека, неотчуждаемые во имя утилитарных целей, коренятся в глубине человеческого духа. И поскольку либерализм их утверждает, он связан с природой личности, которая имеет онтологическую основу. Либерализм нельзя обосновать позитивистически, его можно обосновать лишь метафизически. По позитивным основаниям человека можно лишить самого священного его права, если это понадобится. Метафизическую природу либерализма хорошо понимал и обосновывал в довольно крайней и односторонней форме Чичерин. Нет оснований признавать неотъемлемую свободу и неотъемлемые права за человеческой личностью, если она не обладает вечной духовной природой, если она есть лишь рефлекс социальной среды. Руссо последовательно признал суверенность общества и принужден был отрицать все неотъемлемые свободы и права человека. Также отрицал эти свободы и права Маркс. Либералы — позитивисты лишь по непоследовательности и по поверхностности своего сознания — готовы признать неотъемлемые свободы и права человека. Духовным источником свободы и прав человека является свобода и право религиозной совести. И в этой точке формальная правда либерализма соприкасается с онтологическим ядром человеческой жизни.

http://www.inop.ru/page1293/page1320/