Есть тексты, авторы которых считают, что религиозная душа возникла из тайны. То, что нельзя было понять или объяснить, немедленно присваивали святые отцы. Но тогда как объяснить, что людям, исповедующим веру, также присуще любопытство? Или я ошибаюсь? Как раз к сакральным «откровениям» больше тянутся сектанты, а концепт единобожия предполагает открытые двери в общий храм. И откуда взялась сама идея веры? Зачем верить, когда можно найти «утешение в философии»?

Если встать на позиции обычного здравого смысла или даже прагматизма, то для возникновения веры вполне достаточно аналогий из семейной жизни. Не случайно и мы называем «сынов божьих» «отцами нашими». Авторитет – вот основной концепт религиозной традиции. Отсюда уже и иерархия, и любовь, и технологии обучения, и даже власть. Обычная семья, которую считают основой современного государства, является основой всего общественного или политического.

Вызывает удивление, что история уже знает разные способы построения «элементарной ячейки» общества. Есть документы, описывающие матриархат. Есть сведения о племенах с беспорядочными половыми связями, где дети не знают кто их отцы. Уже в средневековой Европе был однополый секс. Но важно не это. Важно, что эксперименты с совместной жизнью кто-то пытается осмыслить, а кто-то утилизировать в своих интересах. Первые школы были и первыми монастырями. Во всех типах религий и во все времена. Когда пришло понимание о возможном разделении труда, то и искусство воспитания стало технологией и появились те, кто делал это лучше и опытнее.

Как любая традиция, религия пыталась расширить свое влияние на все. И во многом ей это удавалось. Специальные институты стали встречать человека при его рождении и провожать в последний путь. Они же лечили болезни и отпускали грехи. Уже потом, в конкуренции с монархами и государством, церкви пришлось уступить и права на ведение семейных книг, где регистрировались еще не «акты гражданского состояния», и медицину, и школу, и даже хранение сокровищ. Вся наша современная цивилизация порождена ее первой институционализированной традицией – религией. Кажется, что до сих пор мы не исчерпали весь ее потенциал. Иначе как объяснить, что концепция авторитета продолжает работать и иногда успешнее, чем идеи самоорганизации.

Священники занимались всем и продолжают всем заниматься. Они рекламируют свою традицию наравне с прочими. Можно представить себе нашу жизнь без религии? Без всех тех культурных ценностей, которыми они владеют по праву? Без их архитектурных памятников? Без их заботы о бездомных и больных, когда не все государства могут справиться со своими обязательствами? Без священных обрядов, облегчающих утраты или без моральных императивов, иногда работающих сильнее всяких цивилизованных «легитимных» правил? Я бы не рисковал. Более того, у разных религий еще есть должок перед человечеством. Особенно у молодых христианства и ислама. Первая должна, наконец, официально высказаться о ростовщичестве, а обе, объяснить нам, откуда взялось человекоубийство?

Мне не приходилось еще читать хорошего текста на тему истории религий. Как они допускают парадокс разъединения, почему «широкое и доброе» сердце их единого бога не может вместить в себя все возможные представления о нем? Этого я не понимаю. Если я встречу когда-нибудь человека, который следует всем заповедям, я пойду за ним куда угодно, хоть на край света. Я буду готов отказаться от всех своих взглядов. Для современного человека достаточно только три заповеди – не убей, не укради и не лги. Но и уже они, показывают всю глубину кризиса современной религиозной цивилизации, которая за тысячу лет не может разрешить и реализовать такие простые императивы.

Как только церковь начала торговать отпущением грехов, так сразу нашлись конкуренты на рынке. Теперь психоаналитики за деньги, облегчают душу гораздо качественнее, чем это делали отцы-изобретатели. Лицемерие охранников чести, их обычная человеческая слабость против сатанистских искушений, предательство своей традиции, источник ее кризиса, беда всей цивилизации, люди которой ждут и надеются на результаты ее же стратегического проекта. Есть люди, готовые заплатить за это и многие отдали собственные жизни ради этого. Но пока одни продолжают обманывать других. Сама идея авторитета здесь ни при чем. Она сыграла и возможно сыграет еще свою положительную роль. Уважение к старшим, уважение к родителям, все эти концепты, пока насущная потребность в обществе.

Есть оригинальные и остроумные взгляды на некоторые религии. Так, например, Гейдар Джамиль считает, что христианство – это культ женщины, а ислам символизирует мужское начало. Причем некоторые приверженцы православия, подтверждают его догадку, культивируя деву Марию. Но это все не имеет особого значения для фундаментальных проблем. Можно одинаково любить и отца и мать (язычество?). И хорошие дети встанут на защиту своих родителей, вот только когда эти родители сами посылают своих детей убивать других людей, грабить, обманывать, мир не станет праведным.

Ребенок не сможет никогда без авторитета и охраны взрослых освоить этот мир. В окружении волков из него вырастет Маугли. Многие люди, и я не знаю, к сожалению или счастью, не хотят становиться самостоятельными в своих оценках. Их устраивает роль постоянных детей. Они не хотят брать на себя ответственности судить и  решать. Они не хотят власти и не стремятся стать авторитетами. Они даже не хотят иметь своих детей. Можно ли их осуждать за это или считать их неполноценными? По-моему, одна из основных проблем нашего современного общества, в силовом навязывании чужих ценностных ориентиров. Кто-то счастлив, будучи прирученным, но вот это и как раз требует еще большей ответственности от их авторитетов.

У нас нет другой альтернативы воспитания, кроме авторитарного метода, пусть даже как образец. Есть родители и дети. Дети не имеют представления о мире. Их личный опыт накапливается позднее, но во время взросления, они оберегаются от возможных опасностей старшими.

Нет принципиального значения в том, какая из традиций древнее. Истоки всех традиций в нашем повседневном опыте. Ценности, родившиеся в семье и распространенные до всего общества – заслуга религии.

Это уже потом философия выделила отдельной категорией абстрактного человека (Ницше первый?), который в процессе своей идентификации начинает индивидуальную переоценку. Но сначала сам человек начинает это делать с позиции своих внутренних побуждений и только потом организует новый институт в виде философии. Философия породила личность, самостоятельно оценивающего индивида.

Есть ли конфликт между религией и философией? Все зависит от конкретных представителей обоих традиций. Не все пока имеют возможность свободного выбора и вынуждены в силу определенных обстоятельств начинать существование в рамках одного института и только позднее понимают для себя ценность обоих. Кто-то навсегда остается в рамках обычного здравого смысла и живет, отталкиваясь только на опыт старших.

Можем ли мы сказать, что дети лучше своих родителей? Скорее всего, нет. Родители создают последним условия для развития и естественно, что результатом этого возникают новые ценности, которые не обязательно разделяются родителями и наоборот. Но говорить о конфликте поколений, мы не имеем права. Если в семье были любовь и уважение, то конфликта не будет. Можно спорить о том, справедливо ли то, что другие традиции начинают выполнять определенные функции лучше, изобретают для этого новые технологии, более продуктивные и создающие новые возможности. Но этот спор не будет конструктивным. Есть сферы, где традиции естественно пересекаются, но у каждой есть своя фундаментальная концепция. Причем, совершенно не важно, формулируется ли она рационально своими представителями или осознается интуитивно.

«Продать душу дьяволу» - проблема не случайная. Так представляет себе метафорично, образно переход религиозной индивидуальной души из-под власти авторитета.

Многие мыслители определяют стадии развития самого процесса мышления: от мифологического, мировоззренческого мышлению к историческому,  философскому или научному. Это верно в смысле методологического или предметного разделения, но не объясняет по существу, саму идею развития.

Миф и метафора остаются инструментом всех традиционных подходов, включая науку. Легенды не умирают. Они интерпретируются и преобразуются в парадигмы, абстрагируются до идей, теорий и концептов.

Концепт авторитета становится идеей уважения к начальнику или монарху, учителю или лицедею. Вот где суть становится, своего рода, инвариантом.