Что такое вечность? Длинное время или вообще его отсутствие? Время мы понимаем как нечто связанное с движением. Вечность с движением напрямую не связана. Поэтому вечность скорее отсутствие времени (движения) и поэтому она обитель «вечных идей», смыслов, обитель бытия. Но если очень хочется рассмотреть нечто отличное от, скажем, пространства, то и вечность можно назвать временем как очень большую длительность.

«Было» возможно и как «всегда было» и как «уже было», но может не быть в будущем или отсутствовать в настоящем, то есть «было и прошло». Парменид, например, явно имел в виду второе, и поэтому его отрицал. «Немного было и не стало» — это точно не тот вариант, который был нужен Пармениду. То есть прошлое, настоящее и будущее «относительны». «Всегда» сразу переводит их (в том числе настоящее) в абсолют, который отрицает ограниченные длительности, а утверждает только неограниченные. Поэтому чтобы не вносить «поправки и уточнения», Парменид просто отказался от всего, кроме «есть». Он сознательно не говорит «было, есть и будет», что было бы естественно для длительного времени. Он рассматривал именно отсутствие любой длительности, как несвойственное бытию качество. Однако само по себе «отсутствие» чего-бы то ни было он тоже отрицал, поэтому говорить об отсутствии он не мог в принципе. Это и есть его затруднение! Пришлось намекать на неограниченное настоящее время, неограниченное «сейчас». Отрицать, но не слишком уверенно: «Ведь нет времени, и не будет, кроме того что есть». Что, увы, сбивало всех с толку, так как время — есть время (даже если оно только настоящее), а время неудержимо тяготеет к движению. Парменид не был готов отказаться от времени совсем, он решил, что настоящее время его «устроит». Ведь он хотел избавиться от изменчивости, но каким-то образом остаться в «этом» мире.

А.А. Пешков: «Однако если Парменид и пытается описать принципиальную  вневременность бытия, то эту попытку никак нельзя назвать ни успешной, ни даже последовательной».

Платон понял Парменида именно в таком ключе: «Все это — части времени, а «было»  и «будет» суть виды возникшего времени, и, перенося их на вечную  сущность, мы незаметно для себя делаем ошибку. Ведь мы говорим об этой сущности, что она «была», «есть» и «будет», но, если рассудить правильно, ей подобает одно только «есть», между тем как «было» и «будет» приложимы лишь к возникновению, становящемуся во времени, ибо и то и другое суть движение». Иными словами приходится всячески отрицать «возникновение», раз уж полностью и безусловно отрицать время, утверждать его отсутствие никто не отважился (и мы знаем почему, если говорить о Пармениде)...

Причем, если математические объекты (как вечные идеи) индифферентны (безразличны) к измерениям времени (то есть могут быть совместны со временем), то есть и «вечность», несовместимая со временем в принципе. Так вот бытие у Парменида именно несовместимо со временем, а не индифферентно по отношению к нему. А.А. Плешков называет такую вечность «метафизической». Есть ещё «онтологическая вечность», которая рассматривается как форма существования и в принципе совместима со временем (я бы сказал, включает время в себя). Например, онтология определенности рассматривает именно такую вечность.

В реальности понятно, что актуальность движения как настоящее время и просто время вечных идей не совпадают. Здесь проблема заключена  в самом подходе к актуальности, как моменту. Но актуальность для движущегося есть протяженность во времени. Движение не разбивается на части. Раз начавшись, оно «держит» актуальность. Именно за счет этого момент превращается в длительность. Настоящее мгновение может стать очень длинным настоящим. В этом проявляется также и бытие для отдельного движения. Скажем, фотон не может не двигаться, если он «есть». Но его «есть» также и квази-бытийное в том числе. А подлинное бытие в целом также имеет запрос на развитие и, стало быть, превращает полу-бесконечную длительность в практически неограниченное настоящее. Вот такая «диалектика» без всякой мистики, логического противоречия и пинг-понга Гегеля.

Ответ понятный: движение бывает разное, бывает доли миллисекунды, бывает миллион лет — отсюда и разный настоящий момент как настоящее — и мгновение, и вечность. Однако вечное движение как время и вечность как сосуд, наполняющийся этим движением различны принципиально. Сосуд явление бытийное, он вне времени, он как бы разрешение на движение, выданное после сдачи госэкзамена, а не само движение. Ведь даже «по размеру» вечности разные. Время — полу-бесконечность (ограниченная бесконечность), бытие — неограниченная бесконечность. Вот и выходит, что «вечности» бывают разные...

В отличие от Парменида Платон уже смог отделить одно от другого и описал вечность вне времени как парадигму «вечных идей». Правда сделал он это тоже не сразу, но двигаясь от диалога к диалогу. То есть, видимо, понимание приходило постепенно, как это и бывает обычно в философском процессе...

Но, еще раз напомним, что именно «есть» вечности и прокрадывается в «есть» настоящего момента, что и уловил Парменид. Собственно оно одно и то же, так как актуальность, движение как сущность ничем не отличается от любой другой сущности, не связанной с движением. Ведь не только «есть» движение, но и «есть» то, «что» движется. И эти «есть» совершенно одинаковы по способу своего «вечного» существования, хотя и различаются содержательно. Все эти тонкости и нюансы понятны сейчас, но Парменид был первопроходцем и изъяснялся практически «интуитивно». Так же на интуиции держались и его первые читатели. Платон же фактически полностью разобрался в предложенной Парменидом парадигме и открыл «мир вечных истин» – эйдосов, превратив крайнюю, радикальную позицию Парменида во вполне приемлемую картину мира. Хотя уверенно объяснить связь бытия и времени не смог и он. Что привело к «пришествию» Хайдеггера, который честно размазал тонким слоем свое громадное непонимание на множество бутербродов...