«… когда Плотин учит о том, что всё состоит из идеи меона (материи), то под идеей он ничего иного не может понимать, как ОТВЛЕЧЁННЫЙ (выделено мной. – А.) смысл той или иной тварной вещи; идея противополагается у него меону, и из соединения их получается живая душа предмета или существа. Когда же православная философия хочет проанализировать понятие живого существа, то в таком существе, или предмете, она находит не синтез [чистой] идеи и меона, но синтез цельной энергии, в которой есть и своя идея и свой меон, с другим меоном. Ведь та энергия, которая создаёт вещи, есть, по православному учению, Сам Бог, а мы уже сказали, что в Боге – своя законченная диалектика: тут есть и некое разделение (след., меон, «иное»), и соединение (след., идея), и всеохватывающее единство. И эта божественная диалектика, хотя и требует понятий раздельности и меона, не имеет и тени тварного разделения и тварного времени. Тут-то вот и даёт себя знать христианская антиномия Творца и твари. И цельная Божественная энергия, живая идея, трепещущая и огненная Вечность противостоит тёмному меону» («Имяславие и платонизм» VII).

«В первозданной, как и во всякой другой, сущности ничего не может быть такого, чего бы не было в мифической перво-сущности. Инобытие есть только частичное повторение бытия. Говоря о первозданной мифической сущности, мы должны повторить тут те же моменты, которые заключаются и в перво-сущности.

Эта группа предназначена для публикаций и обсуждений материалов, посвященных идее Абсолютной мифологии А. Ф. Лосева.

Ну вот, в предыдущей записи я сказал, что не намереваюсь отождествлять «ум» с «сознанием», но бессознательно сделал это, что проявилось в возникновении конструкции «самосозерцающего сознания». Очнулся я после восклицания molbard ’a: «А почему вопрос ставится таким образом, что сознание должно "созерцать себя в качестве субъекта"?».

romantaran пишет: поскольку субъект не есть объект, то сознание не может созерцать себя в качестве субъекта, но лишь в качестве объекта, т.е. его самосозерцание будет неполным.

А почему вопрос ставится таким образом, что сознание должно "созерцать себя в качестве субъекта"?

Итак, в прошлый раз мы пришли к тому, что рефлексирующее сознание дано себе, во-первых, частично и, во-вторых, в полной адеквации. Как это возможно?

Приведу очередную цитату из моего конспекта трактата V 3 Эннеад. Обращаю внимание, что я сейчас работаю не с оригинальным текстом Плотина, а с выжимкой из его трактата, которую я сделал несколько лет назад. Так что это не работа с первоисточником, а, скорее, своеобразная креативная методика: я размышляю на свою тему, отталкиваясь от мыслей Плотина и не имею намерения отождествлять «ум» неоплатоников и «сознание» современной философии.

Восприятие и представление являются моментами так называемого «чувственного познания». Самополагание вещи достигло здесь ступени не только фактического, но и смыслового самоопределения, выражающегося в суждениях: «вот это» и «вот я». Но любое познание возможно, если есть точка тождества познающего и познаваемого. На стадии раздражения и ощущения такой общей для субъекта и объекта точкой была точка их физического соприкосновения, которая сама возможна только потому, что имеется общность их физических свойств. Восприятие и представление себя и объекта как завершенного смыслового единства предполагает смысловую общность субъекта и объекта. Следовательно, воспринимая или представляя, вещь осуществляет полагание особенного смысла в сфере всеобщего.

Знание себя есть отличие себя от самого себя, т.е. полагание себя как иного, при сохранении собственного субстанциального единства. Другими словами, если в восприятии вещь утверждает иное как иной факт, а точнее, как фактически реализованный смысл — как иную вещь, то в представлении вещь утверждает себя как факт собственного смысла.

Особенностью описанных стадий сознания является то, что в акте полагания иного как источника раздражения и себя как источника ощущения, вещь утверждает себя как получающую свое определение от иного, как полностью от него зависящую. Реакция вещи на внешнее воздействие в данном случае жестко детерминирована неким предзаданным и пока что неявным критерием, алгоритмом. Вещь пока что совершенно несвободна в своем полагании.

Проанализируем далее акт полагания или утверждения бытия вещи. Такой акт, в простейшей своей форме, заключается в фиксировании объекта, в указании на него, что в языке выражается через местоимение «это» или «вот». Этот единичный акт заключает в себе сразу несколько моментов, из которых отметим в первую очередь различие и отождествление. Данная стадия сознания представляет собой исходную точку субъект-объектного различения: здесь субъектом полагается некое внешнее ему бытие, без полагания самого себя как субъекта. Срого говоря, это еще не полагание в полном смысле слова, а некое «намечание» полагания, как бы процесс проведения границы между субъектом и его инобытием, непрестанное переживание полагания инобытия без видимой завершенности этого полагания в каком-то цельном образе.