«Идеал наш лежит не спереди, а сзади». Лев Толстой

тут нет конфликта, Гоббс предлагает своё видение, иные предлагают своё видение государства и общества, и важно сначала определиться с понятиями, с именами как у Конфуция, и тогда проще будет понимать проблему. Понятие сначала имеет имя, а имя имеет место, как сознание имеющее признак единого, и понятия не могут вступать в противоречие если находятся в сознании, и видимо автор путает свои понятия с понятиями Гоббса. Понятие само по себе тоже ничего не значит, если не находится в связи с другими понятиями, как в сознании. Государство - это общее понятие, а значит никакого значения не имеет вне единого, как толпы, или индивида, а частное мнение о государстве совпадать у идиотов не может, а значит государство - это всегда фикция, а возникла таковая фикция в политическом сознании идиота с правом "избранных", то есть с либерализмом. Право предков не предполагало равенства, и эта идея молодая, ей всего сто лет, и когда идея воодушевила идиотов, то пришедшие комуняки и воспользовались ею, придумав своё понимание равенства и неравенства. Право избранных необходимо там, где нет равенства правового, в этой точке развития мы находимся, а значит весь аппарат сознания идиота работает на создание мифологии государства и общества, а потом гражданина. Шизоид не придаёт значения частному-общему-единому в совокупности, для него толпа решающая в оценках, а оная общее если знает, а частное скрывает от толпы, чтобы сохранить и свою [особи] свободу действия, либерализм именно и ставил на свободу, что толпа принимать может, а остальное за пределами её понимания. Великая Французская революция и была праздником свободы, и где шизоид основное действующее лицо.  "Для Гоббса власть есть знание; это означает, что если мы хотим положить конец гражданским войнам, то должны существовать только одно знание и только одна власть… Одна из самых больших опасностей для гражданского мира проистекает из веры в нематериальные тела .." - Гоббс прав, он мыслил в предлагаемых обстоятельствах, и в представлении что власть существует, иначе куда девать "избранных", чему они служат? Логика либерализма простая, толпа не может управлять собой, а значит нужны управляющие делами идиоты, а свобода всегда может дать ключ к закону, и где свободу можно распределять по праву, и где важны заслуги. Почему Ленин и проговорил про кухарку управляющую государством, и тут он прав как либерально мыслящий, и посмотрите сейчас на Макрона, Шольца, мне думается это и есть результат либерально мыслящих идиотов. Управлять государством может только идиот верящий в это, правовая система не подлежит управлению, как и представлением (государство), и которое если складывается, а не имеется, как нечто неизменное у идиота. Относящееся к единому (правовая система), ничего нам не может показать и объяснить, а идеолог может? нет, идеолог работает с верой, а не с относящимся к его компетенции, так как слова и понятия ничего не значат. Влияние идеолога зависит и от его веры, так как толпу обмануть трудно, исключая темы "нация", и потому эта тема самая популярная у идеологов всех мастей, что слабое место толпы, за что идеологи и держатся крепко. Поэтому рациональные доктрины не работают, толпа внимает только своему влиянию, и в содоме находится. Политики всего лишь приспособленцы, а значит идут в хвосте истории только, а лидер всегда толпа, суверен, и неслучайно либерализм непобедим, чтобы политики не предпринимали, и если толпа к либерализму относится, и Байдена понимаю, он сын либерализма, и понимает мудростью своею, хотя и потускневшей, и что это так, и пример гражданской войны 1918 года показывает, что белое движение было анти государственным, и если было разогнано комуняками Учредительное собрание, это не может быть поводом к консолидации идиотов, и Булгаков написал на эту тему, также понимая что толпа не может быть управляемой, и если раздраконить её. Комуняки только выиграли от сопротивления толпы белому движению, и сейчас это также слабо освещается. Нет большего либерала чем толпа, и всякие игры с толпой могут в любой момент обернуться против идиотов. Причина событий была простой, поменяв царя на свободу, либералы дали основание идиотам и толпе поменять веру в закон, а отсюда начались и расхождения по части пути, коего на самом деле тогда уже и не было вовсе.

Возвращаясь к логике понятий «государство» и «общество», введённых Т.Гоббсом, важно отметить, что в них заложен изначальный внутренний конфликт, который отсутствует при понимании государства как состояния народа и его политической формы. Гоббс видит основания гражданской войны именно в «естественном состоянии» общества. Свободные, предоставленные самим себе граждане не могут между собой ни о чём договориться, а потому ведут постоянную войну «всех против всех». Остановить их может только внешняя сила, «отдельная от
общества», каковой является государство.
При этом, как показывает Б. Латур: «Для Гоббса власть есть знание (курсив мой - П.О.); это означает, что если мы хотим положить конец гражданским войнам, то должны существовать только одно знание и только одна власть… Одна из самых больших опасностей для гражданского мира проистекает из веры в нематериальные тела, в такие, например, как духи, призраки или души, к которым люди обращаются, чтобы противостоять решениям, принимаемым гражданской властью… Инертная и механическая материя столь же важна для гражданского мира, как символическая интерпретация Библии. В обоих случаях необходимо любой ценой избежать того, чтобы мятежные фракции могли обращаться к высшей Сущности – Природе или Богу, которую правитель не может контролировать полностью. Этот редукционизм не ведет к тоталитаризму, поскольку Гоббс соотносит его с самим Государством (RepubIique): правитель всегда только лишь представитель (Actor), назначаемый в соответствии с общественным договором. Не существует божественного права или высшей инстанции, к которой правитель мог бы обратиться для того, чтобы действовать так, как он этого хочет, и уничтожить Левиафана. В этом новом режиме, где знание приравнивается к власти, все оказывается урезанным: суверен, Бог, материя и множество. Гоббс запрещает даже своей собственной науке о Государстве превратиться в апелляцию к какой бы то ни было трансценденции. Всех своих научных результатов он достигает, используя не мнение, наблюдение или откровение, а математическое доказательство – единственный метод аргументации, способный принудить к согласию каждого; и такое доказательство осуществляется не трансцендентальными расчетами, как это делает платоновский Царь, но при помощи одних только вычислительных инструментов, механического мозга, компьютера еще до его появления. Даже знаменитый общественный договор является лишь итогом подсчетов, к которому внезапно приходят запуганные граждане, стремящиеся преодолеть естественное состояние. Таков тот конструктивизм, которому Гоббс придал обобщенную форму и который был призван прекратить гражданские войны: никакой трансценденции, чем бы она ни была, никакого обращения ни к Богу, ни к активной материи, ни к власти божественного права, ни даже к математическим идеям» (Латур, 2006. С. 81- 82).
Гоббсовские расчёты имеют прямое продолжение в работах лауреата
Нобелевской премии по экономике Дж. Бьюкенена по теории общественного выбора (Бьюкенен и Таллок, 1997), о которых пойдёт речь позже. Здесь же вслед за Б. Латуром необходимо отметить, что гоббсовский социальный конструкт был мифом, и монополия на знание и, соответственно, господство, была тут же оспорена Р. Бойлем: «И вдруг после того, как Гоббс осуществил редукцию политического тела и свел его в одно целое, откуда-то появляется Королевское Общество, чтобы снова все разделить: несколько благородных джентльменов провозглашают свое право иметь независимое мнение в закрытом пространстве лаборатории, над которой государство не имеет никакого контроля. И если эти мятежники достигают согласия, то происходит это не на основании математического доказательства, с которым пришлось бы согласиться всем, но на основании опытов, наблюдаемых при помощи обманчивых чувств, опытов, которые остаются необъяснимыми и мало что доказывающими. Еще хуже то, что этот новый кружок решает сосредоточить свои усилия вокруг воздушного насоса, который производит новые нематериальные тела, пустоту, словно ему, Гоббсу, не пришлось потратить столько усилий, чтобы освободиться от призраков и духов! И вот мы снова, беспокоится Гоббс, ввергнуты в гражданскую войну! Мы уже не должны мириться с левеллерами и диггерами, оспаривавшими власть короля во имя собственной интерпретации Бога и свойств материи, – их уже полностью истребили, – но теперь нам надо смириться с этой новой кликой ученых, которая, во имя природы, примется оспаривать власть, кому бы она ни принадлежала, апеллируя при этом к фактам, целиком и полностью сфабрикованным в лаборатории!» (Латур, 2006. С. 82-83).
Приходится признать, что гоббсовский социальный конструкт власти в
общественных науках одержал победу. Новое Время, концепцию которого как раз и критикует Б. Латур, характеризуется выделением естественных наук в особую сферу, где сохраняется право на эксперимент и истину «частного мнения». Именно здесь по-прежнему нет разделения «государства» и «общества», в то время как в общественных науках это если и не полностью враждебные друг другу субъекты, то, как минимум, неравноправные акторы с сильно отличающимися интересами. И, как указывает С. Кордонский, ссылаясь на Гегеля, «гражданское общество есть множество граждан государства (членов семей), взаимодействующих между собой вне семьи с целью удовлетворения своих общих — своекорыстных — интересов.
Государство, по Гегелю, есть синтез семьи и гражданского общества, а само гражданское общество возникло из диалектических противоречий между семьей и государством. И если следовать классику, то ничего такого уж хорошего в гражданском обществе нет, ведь в нем манифестируются корыстные интересы частных лиц, которым тесно в семье и в государстве. Оценки гражданского общества со времен классика немецкой философии полярно изменились. В традициях политического либерализма — рассматривать государство как вселенское, но необходимое зло. Государство ограничивает свободу, плодит агрессию, бедность, социальные пороки, а гражданское общество выступает за свободу и против агрессии, оно заботится о бедных и обиженных судьбой. Гражданское общество противостоит государству: как добро противостоит злу, а свет — мраку» (Кордонский, 2007. С. 49).
https://hjournal.ru/files/JIS_7_1/JIS_7.1_5.pdf ДИХОТОМИЯ «ГОСУДАРСТВО – ОБЩЕСТВО» И ЭКОНОМИЧЕСКИЙ МИФ ЛИБЕРА ЛИЗМА