Ощущение собственного бессилия соединилось с осознанием приближающейся катастрофы. Каждую ночь под утро вскакиваю и в Сеть: вдруг война. И вздох облегчения: «Нет, еще нет!» И дальше по сайтам гонять за намеками на то, что все-таки будет, куда нас всех пошлет наше родное государство: уже умереть или еще помучиться. Хотелось бы помучиться. Потом перетираются слухи, слова, мнения с домашними, друзьями, сослуживцами, из чего рождаются искры споров, ссор, взаимных обвинений в патриотизме, идиотизме, предательстве, фашизме и т.п.

Нынешняя сутолока кругом священных даров – она про что? Если просто на картинку глядишь, то никак не внять. А если к мудрым людям и книгам?

В романах Сада мы имеем дело с мифом, мифом героическим, где главные герои все способны совершить 13-й подвиг Геракла, и все время только его и совершают, причем с садистскими извращениями. Благодаря этому они еще и свободны, предусмотрительны, рассудительны – вообще сверхчеловеки, пусть тайные.

К перевороту страна созрела. А что? Экономика замерла в ожидании, в бюджете денег нету на саму власть, где тут народ? Всем на всех наср…ть: столице на страну и стране на столицу, власти на народ и народу на власть, если не про Москву, где у народа с властью обидки друг к другу имеются.

Хайдеггер говорит, что метафизика, начиная с античной классики, направлена на сущность сущего, то есть на установление неколебимого основания сущего, на ответ на вопрос: Что лежит в основе сущего? Почему сущее именно таково? Что делает его таковым?

Человеку обидно, слушать и слушаться Гегеля обидно. И в философии за человека сначала вступился Шопенгауэр, который достал вновь Кантов собственный мир, мир сам по себе и объяснил, почему там не пляшет никакой разум.

(Уважаемые мыслители!

Поскольку данный текст содержит нетипичные для портала фривольности, очень строгим пуристам и моралистам лучше в него не заглядывать, дабы не гневаться. Остальным – вполне себе можно исключительно для забавы.

Лето, однако, отдых, господа-товарищи.)

Ленинский путь к состоянию, когда «наши дети будут жить при коммунизме», наконец, случился. Случился в том самом народном прочтении Маркса, где «каждому по потребности» за те способности, какие у него есть. Оно, это прочтение, поднимало народ на битвы за новый мир: в нем детям будет все-все, не только мороженное.

Говорят, будто свой своему поневоле друг. Ну, друг – не друг, а безопасный, к которому можно и спиной и боком обернуться, и ничего с тобой страшного, непоправимого не случится. В национальном мире «свой» – это этнически свой, все остальные «чужие» в той или иной степени, и к ним с осторожностью.

В национальном мире, главное что? – Семья. Да, да, семья, она не просто первоклеточка, из какой любой национальный мир состоит, но и образ мироздания, модель, то, к чему мир этот стремится, эдакий нормальный стандарт любого общественного образования.