шизоидное Тела о Толстом

Аватар пользователя Дмитрий Косой
Систематизация и связи
Онтология

Самые важные и нужные для самого и для других дела человека -- это те, последствия которых он не увидит (Толстой Л.Н. Закон насилия и закон любви)
Понятно что логика бесполого Тела и шизоидного имеет сущностное различие в отношении Тела и единого, но на что только не идут "защитники христианства", которое в защите и не нуждается. В борьбе за умы, "добро", и в России прокладывалась идеология, которая впоследствии и послужила большевикам на славу, а те посадили идиотов на пароход и избавились от "предтечей", как и в средние века корабли дураков отправлялись в дальнее плавание. Договорились до чёртиков: "вторжение в духовный мир человека", и где следствие (насилие) уже служит делу жизни: "насилие и любовь часто идут рука об руку, и оба служат делу жизни". Толстой оказался не по зубам философам, и Бердяев в конце жизни решил что не понимал его.
"самым страшным является не власть государства над человеком (это страшно, но переносимо), гораздо ужаснее владычество над людьми морального доктринёра" - мораль вообще-то относится к частному, а право к единому, и тут имеются придуманные философом объект морали и государство, от шизоидного Тела. Потому и Толстой завораживал Ульянова, как анархиста и шизоидного Тела видевшего всюду только своё. Похоже что только Витгенштейн и извлёк философское содержание из самого сильного мыслителя 20 века.

В сознании Л.Н.Толстого любовь жёстко соединяется с жизнью, а насилие неизбежно ведёт к смерти. Однако реальная жизнь,  как правило, не умещается в прокрустово ложе толстовской теории. Жизненный опыт любого непредубеждённого человека свидетельствует о сложной диалектике жизни и смерти, любви и насилия, сопровождающей его с момента появления на свет и до последнего вздоха. Рождение человека - первичный акт любой жизни - невозможен без насилия. Прохождение ребёнка через материнское ложе есть грубое физическое насилие и над ним самим, и над роженицей. Но прекратите это насилие - и прекратится жизнь вообще. Такого рода примеры можно множить без конца, поднимаясь от самых обыденных, элементарных случаев физической жизни человека к сложным душевным и духовным переживаниям личности. Общественная жизнь людей также полна противоречий и парадоксов, в которых насилие и любовь часто идут рука об руку, и оба служат делу жизни.
"Во всех дохристианских учениях любовь признавалась как одна из добродетелей, но не тем, чем она признаётся в христианском учении: метафизически - основой всего, практически - высшим законом жизни человеческой, то есть таким, который ни в коем случае не допускает исключений" (Толстой Л.Н. Закон насилия и закон любви). Л.Н.Толстой, безусловно, прав в первой части этого высказывания, когда говорит о метафизической основе любви. Однако он ничего не сообщает конкретного о природе этой любви и, наконец, существенно искажает христианство, утверждая, что в практическом смысле закон любви не допускает никаких исключений. В последнем пункте он фактически покушается на свободу человека.
Таким образом, Л.Н.Толстой, провозглашая ненасилие в общественной жизни, вводит некую духовную инстанцию, которая берёт на себя право различать добро и зло и тем самым производить моральную селекцию людей. Так и появляется тотальная моральная тирания. В.С.Соловьёв, анализируя феномен такого владычества в своих "Трёх разговорах", указывает, что самым страшным является не власть государства над человеком (это страшно, но переносимо), гораздо ужаснее владычество над людьми морального доктринёра. Душа, все порывы, все её движения полностью подвергаются жесточайшей рационалистической калькуляции. Человек постоянно оценивается с точки зрения его соответствия моральной доктрине. При чём это владычество почти абсолютное, и оно, по существу, означает вторжение в духовный мир человека. Лев Шестов в работе "Добро в учении графа Л.Н.Толстого и Фридриха Ницше" показал, что в данном случае Толстой монополизирует право на добро, которое у него становится абсолютной нормозадающей инстанцией. Осуществив акт "присвоения" добра в своих интересах, Л.Н.Толстой начинает решать человеческие проблемы. Так, во-первых, он начинает размышлять о нравственном единстве человечества или о некоей этической общности ("общине"), где все люди равны друг другу, не знают экономического неравенства, руководствуются едиными моральными понятиями и фактически живут в доцивилизованном состоянии; а во-вторых, приходит к убеждению, что к жизни в этом идеальном социуме человек не готов и над его нравственным существом надо серьёзно работать.
Вся его (Л.Н.Толстого) моральная философия проникнута духом антихристианского креационизма, отрицания христианской теории творения, неприятия христианской концепции человека. Фактически именно Л.Н.Толстой в отношении к христианству являлся своеобразным "предтечей" В.И.Ленина, что до сих пор, к сожалению, замалчивается многими исследователями его учения.
Для
Толстого именно "личность" есть самое антипатичное слово в христианской культуре. Любой христиански ориентированный мыслитель от древнейших времён до наших дней понимает, что личность есть сложный духовный, социальный и культурный феномен, что её появление связано с обладанием человеком особыми дарами и главное - способностью к творчеству. У Л.Н.Толстого же появляется в ряде трактатов ("О жизни", "В чём моя вера?") и в романе "Воскресение" потрясающее словосочетание, свойственное только ему и ни у кого до него не встречавшееся: животная личность. По существу он понимал личность как предельное развитие самости в человеке, как эгоистическое, себялюбивое, хищное начало, отделяющее человека от ему подобных и мешающее адекватно воспринимать те или иные моральные идеи. Фактически, личность, по Л.Н.Толстому, это именно способность человека жить своим индивидуальным "я", своим внутренним миром, неподвластным никаким внешним "воспитательным" влияниям, и он не может не заключить, что для моралиста такая автономия личности в культуре является крайне нежелательной. Разросшаяся "животность" личности, то есть актуализировавшиеся и ставшие реальными потребности эмпирического существования человека, препятствует его моральной жизни, противопоставляет людей друг другу, создаёт между ними соперничество, вражду, зависть, ничем не подавляемую агрессию. Вспомним хотя бы гневные филиппики писателя в "Крейцеровой сонате" против семьи и брака, женщины и половой любви, а в "Анне Карениной" против эгоизма чувственности как таковой. "Уберите чувственность, убейте в человеке его "животную личность", - как бы говорит нам Л.Н.Толстой, - и тогда ничто не будет препятствовать его нравственному оздоровлению". "Возможно, - согласимся мы, - но ведь тогда, освобождённый от всех форм чувственности, человек окажется как бы полым, пустым изнутри и вследствие этого лишённым какого-либо внутреннего содержания". Парадоксальным образом именно это полое (пустое) существо Л.Н.Толстой именует духовной (читай: моральной) личностью, которая по существу перестаёт быть личностью как таковой. Никакого собственного субъективного содержания в этой выхолощенной личности нет и быть не может. Коль скоро вся так называемая "животность" изгнана, у человека остаётся один лишь разум (или рассудок), который Л.Н.Толстой понимал как способность воспринимать некие моральные идеи и рефлексировать на этические темы. Разумеется, этим разумом можно манипулировать как угодно. В дневнике Л.Н.Толстого есть потрясающее суждение о том, что каждый человек представляет некий сосуд. Да и вообще людей следует представлять себе сосудами, которые временно закупорены своими "животными" похотями. С удалением этой "животности" люди, так сказать, "раскупориваются", т.е. становятся вполне свободными от своего внутреннего содержания, и тогда в них легко "вложить" любую идею, доктрину или идеологию. Надо сказать, что здесь Л.Н.Толстой был совершенно прав. В действительности человек легко манипулируем именно тогда, когда у него личную самобытность отнимают, выдавливают любыми возможными способами. Это прекрасно поняли большевики, это понял и их идейный предшественник - великий писатель Л.Н.Толстой. Если от человека остаётся только одна оболочка, в которую можно вложить любое содержание, то разум представляет собой всего лишь способность некритически воспринимать это содержание, не более того. Таким образом, очень жестокая моралистическая препарация осуществлялась Л.Н.Толстым над человеком. Препарированный человек, основное предназначение которого заключается в восприятии толстовских моральных идей и готовности жить по ним, другого жизненного предназначения не имеет, да и иметь не может. А поскольку личностное его содержание уничтожено, то у него отнят всякий критический пафос и ему остаётся безропотно воспринимать любую идеологию. В этом контексте рассуждения и призывы Л.Н.Толстого кажутся совершенно легковесными и утопичными: "Христианское учение во всем его истинном значении, как оно всё более и более выясняется в наше время, состоит в том, что сущность жизни человеческой есть сознательное всё большее и большее проявление того начала всего, признак проявления которого в нас есть любовь, и что поэтому сущность жизни человеческой и высший закон, долженствующий руководить ею, есть любовь"; "Лучшая жизнь может быть только тогда, когда к лучшему изменится сознание людей, и потому все усилия людей, желающих улучшить жизнь, должны бы быть направляемы* на изменение сознания своего и других людей".
В.Ш.Сабиров, О.С.Соина. Лев Николаевич Толстой. Идея спасения в русской философии. СПб, 2010.

*) у Сабирова почему-то "должны быть направлены" вместо "должны бы быть направляемы", то ли редакция, то ли небрежность, поэтому исправлено по смыслу, совершенно другому.

Связанные материалы Тип
шизоидное Тела во внешнем Дмитрий Косой Запись
Путин и объект сопротивления Дмитрий Косой Запись
кто победил Дмитрий Косой Запись
о не находящих себе места Дмитрий Косой Запись
Шекспир о половом Тела Дмитрий Косой Запись
Шпаликов. Человек без прошлого Дмитрий Косой Запись
политическое шизоидного Тела Дмитрий Косой Запись
шизоидное Тела об эротике Дмитрий Косой Запись