I

Сколько уже в литературе по логике наговорено об истинах трудно вообразить. При этом не имеет значения о каких логиках идёт речь – будь то математическая логика, формальная логика, логика высказываний, дискретная математика, булева логика и т.д. Собственно, не имеет значение также и названия логик, так как легко показать, что под одинаковыми названиями часто понимают разное, а под разными – одинаковое.

Если вы взяли книгу почитать, а под названием написано "сказка". То у вас сразу возникает определенное отношение к написанному, а именно, как к сказке. Определенное отношение есть и к научной литературе. Научное знание должно совпадать с объективной реальностью. Но в научной литературе никто не пишет под заголовками "совпадение с объективной реальностью" или просто "объективная реальность". Это потому, что самой научной литературы огромное количество. В школе нам всю физику преподавали как "совпадение с объективной реальностью".

Если мы ограничимся словами, произнесёнными в одном языке, то слово представляет собой класс близко родственных шумов, произведённых выдохнутым воздухом, объединённых с движением горла, языка и губ.

Пер.В.А.Суровцева

Таким образом, оказывается, что, приписывая мысли свойство истинности, мы, по всей вероятности, ничего не добавляем к самой мысли.

Итак, не давая строгого определения, я буду называть мыслью то, к чему применимо понятие истинности. То, что может быть ложно, я, таким образом, также причисляю к мысли, наряду с тем, что может быть истинно. Следовательно, я могу сказать, что мысль есть смысл предложения, не имея в виду при этом, что смыслом всякого предложения является мысль. Сама по себе внечувственная, мысль облекается в чувственную оболочку предложения и становится в результате более понятной для нас. Мы говорим, что предложение выражает мысль.

Когда мы называем предложение истинным, мы имеем в виду, собственно, его смысл. Отсюда следует, что та область, в которой применимо понятие истинности, - это смысл предложения.

попытка объяснить истинность с помощью совпадения оказывается несостоятельной. Но таким же образом оказывается несостоятельной и всякая другая попытка определения истинности. Дело в том, что всякий раз в определение истинного включается указание на некоторые признаки; но в каждом конкретном случае необходимо уметь решать, истинно ли то, что эти признаки наличествуют. Так возникает порочный круг. Сказанное заставляет считать весьма вероятным, что содержание слова «истинный» является в высшей степени своеобразным и не поддается определению.

При определении истинности существенным является отличие действительности от представления. В этом случае, однако, не может быть полного совпадения и полной истинности. Но тогда вообще ничего нельзя признать истинным; то, что истинно лишь наполовину, уже не истинно.

Этому, однако, противоречит употребление слова «истинный», которое в языке не выражает никакого отношения и не содержит указаний на второй элемент отношения. Если я не знаю, что некоторое изображение должно изображать Кельнский собор, то я не знаю, с чем следует сравнивать это изображение для того, чтобы вынести суждение относительно его истинности. Точно так же совпадение может иметь место лишь в том случае, если совмещаемые вещи совпадают друг с другом, то есть не являются различными вещами.