В лакановском понятии метафоры мы имеем дело с иной версией "логики смысла": "Метафора размещается в той самой точке, где смысл продуцируется в бессмыслицу". Что значит говорить? Если что говорить означает сказать что-то, что стоит того, чтобы его сказали, то кто же согласится довольствоваться кодом и обозначать свои наблюдения или свои желания, передавая одно из сообщений, которое код держит в резерве? Решение в этом случае состоит в передаче иного сообщения, нежели сообщение, предусмотренное соглашением, заставляя тем самым слова говорить совсем не то, что они обозначают в "сокровищнице языка".  ...происходит замена условленного означающего, - оно не будет иметь право фигурировать в высказывании и в этом смысле будет вытеснено, - на другое, неожиданное означающее, на явное означающее. Это quiproquo («кто вместо кого») производит то, что Лакан называет "эффектом смысла": тем самым он хочет сказать, что означаемое явного означающего, фигурирующего в высказанной фразе, в противоположность тому, чему учит традиционная риторика, вовсе не является скрытым означаемым, но представляет собой новый смысл, высвобожденный под прикрытием замены одного означающего на другое. Таким образом, высказывание порой говорит о том, о чём запрещает говорить языковое соглашение, - о смысле желания. ... Язык выступает в качестве кода именно потому, что он говорит всякий раз, когда говорящий субъект произносит что бы то ни было. Слово не является жестом, который придавал бы смысл "ещё немому" опыту, поскольку немой опыт сам по себе не имеет никакого смысла. Смысл появляется вместе с означающим, т.е. вместе с первой противоположностью "да" и "нет", противоположностью "нечто" и "ничто". Смысл сообщения не является смыслом опыта, смыслом, который мог бы иметь опыт до всякого своего выражения, если бы его можно было выразить... Он является смыслом, который опыт  может получить в дискурсе, артикулирующем его в соответствии с определённым кодом, т.е. в систему значащих противоположностей. Лакан настаивал на этой гетерогенности (разнородности) языка и опыта. Человек - "живое существо, которое говорит": таково определение греков. Но жизнь не протекает полностью в слове. Нужда, заставляющая выразить свои потребности в просьбе, адресованной кому-либо другому, - и изложить эту просьбу языком, которым говорит кто-то другой, а именно "материнским языком", - подчиняет его означающему. Это подчинение оказывает на него отклоняющееся (по отношению к норме, свойственной строгой простоте естественной, животной жизни) воздействие: желание. Человек желает как субъект, что не означает более "абсолютный источник" смысла, но - "подчинённый означающему" (совсем как при абсолютной монархии "подданный короля"). И действительно, когда другой (например, мать) идёт навстречу просьбе субъекта (например, давая ему пищу или требуемый уход), он делает большее, нежели удовлетворяет потребность: он открыто заявляет о том, что эта просьба ему нравится, и его ответ, соответственно, выдаёт в какой-то степени его "добрую волю", его желание. Ответ на просьбу является также и свидетельством любви. Отсюда неизбежное появление измерения потери и недостаточности в отношениях субъекта и другого, ему отвечающего. Отдельный предмет, данный в ответ на просьбу, может утолить голод или жажду, но ни один подарок не достаточен для доказательства любви. Всякое доказательство любви является "символическим" (в том смысле, в каком говорят о "символическом франке" в возмещение за убытки, которого достаточно, чтобы забыть оскорбление, нанесённое чести). Таким образом, доказательств никогда не будет достаточно. Потребность в любви, бездонная, безграничная как с одной стороны, так и с другой (например, сначала со стороны матери, а затем со стороны ребёнка), создаёт мираж абсолютного объекта - объекта желания, - который мог заполнить "зияние", порождённое таким образом языком в человеке. [Желание не есть ни жажда удовлетворения, ни требование любви, оно есть различие, обусловленное вычитанием первого из второго. Лакан]. Противоположность между феноменологией и семиологией можно резюмировать следующим образом. Для первой школы основная проблема сводится к проблеме отношения (или денотата); для второй - к проблеме высказывания. Семиология переносит внимание на отношение говорящего к означающей системе, которая позволяет ему, производя высказывания, устанавливать определённые связи между ним самим и другими людьми, разговаривающими на том же языке или в той же системе.

Источник: Декомб. Современная французская философия. Глава 3. Семиология. Раздел. Коммуникация.